Синеглазая Касси - Кэтрин Спэнсер Страница 9

– Не беспокойтесь, – возразила Имоджен, перехватывая чемодан. – Я знаю дорогу.

Открыв самую дальнюю дверь на втором этаже, она замерла, едва переступив порог. В комнате, где она прожила восемнадцать лет с самого рождения, ничего не изменилось. Ни одна вещь не тронута. Ни одна!

На стенах – все те же обои, расписанные тонкими цветущими веточками. Тот же ковер на дубовом полу. Старинная кровать с расшитым балдахином и все то же покрывало. Книги и фотографии, награды за победы в конных состязаниях, старый плюшевый мишка – все вещи точно на тех же местах, где Имоджен их оставила. Даже ее письменные принадлежности на столике в нише у окна лежат так, будто она только что встала из-за стола, а через минуту вернется, чтобы закончить письмо подруге.

Оставив багаж у двери, Имоджен прошла в ванную комнату. Ее любимое мыло, пена для ванны и тальк для тела аккуратно расставлены на широкой полке у наполненной ванны. Ее любимый шампунь – в застекленной душевой кабинке. На медной трубе – полотенца с ее монограммами. В зеркальном шкафчике над раковиной – полупустая бутылочка духов, которые она любила в юности, рядом – тюбик бледно-розовой губной помады и тюбик зубной пасты.

Господи! Имоджен вздрогнула, словно тонкие прохладные пальцы прошлого коснулись ее кожи, и ретировалась в комнату.

Гардероб у дальней стены, комод в изножье кровати...

Словно зачарованная, Имоджен стала резко выдергивать ящики, распахивать дверцы, обнаруживая все новые и новые напоминания о девушке, которой больше не существовало.

Летняя пижамка – вся в оборочках, фланелевые ночные рубашки до пола, с длинными рукавами – для зимы. Дорогие свитера из тонкой шерсти и плиссированные юбки. Первое вечернее платье из нежно-голубого крепдешина, с широким бархатным поясом. Ей было тогда четырнадцать лет...

Из глубины зеркала, укрепленного на внутренней стороне гардеробной дверцы, на Имоджен смотрела взрослая женщина, незнакомка, вторгшаяся в усыпальницу девушки, которой давно уже нет на свете. Все эти годы Имоджен думала, что мать стерла следы ее пребывания в доме, выбросила ну если не мебель, то, во всяком случае, ее вещи, одежду, сувениры. Но вот они все здесь. Даже розовые розы, подаренные мальчиком, который сопровождал ее на первый зимний бал, лежат, засохшие, на стеклянной полке.

Бросив чемодан на кровать, Имоджен стала выдергивать из него платья и костюмы с таким остервенением, словно их присутствие в этой комнате смогло бы изгнать призраки прошлого. Дорогая элегантная одежда благородных цветов: спелой сливы, светло-лилового, жемчужно-серого. Изящные блузки и свободные юбки. Маленькое черное платье, блейзер цвета слоновой кости и соломенную шляпку для церемонии чествования директрисы школы она наденет через два дня. Черный шелковый костюм – на тот случай, если придется куда-нибудь выйти вечером.

Одним взмахом руки Имоджен сдвинула девичью одежду в глубь гардероба, освобождая место для женских нарядов. С той же решительностью она вытряхнула на кровать содержимое двух ящиков. В один сложила шелковое белье, отделанное французскими кружевами, и колготки; в другой – две кожаные сумочки и одну вечернюю, расшитую стразами.

Вещи из гардероба она сложила в верхний ящик комода, затем открыла нижний ящик – со старыми альбомами для фотографий, пачками перевязанных лентами поздравительных открыток... И тут увидела дневник, который ей подарили на пятнадцатилетие. Кожаный переплет кремового цвета, тисненный золотом, слегка обтрепался по краям. Неудивительно: он хранил столько секретов совсем другой жизни...

Коснувшись его, Имоджен совершила ошибку, колоссальную ошибку. Дневник словно по собственной воле раскрылся на первой странице, вернув из прошлого девушку, которую Имоджен так отчаянно пыталась забыть. И взрослая Имоджен смирилась, признала то, что, в общем-то, знала все это время: от прошлого невозможно отвернуться, единственный способ победить его – встретиться с ним лицом к лицу.