Кошечка и ягуар - Маргарет Мюр Страница 9

Она вернулась в дом и подумала, что неплохо бы наконец полностью осмотреть его, чтобы выбрать место для мастерской. Долго искать не пришлось. Комната рядом с гостиной подходила для ее целей идеально. Она была совершенно пуста, если не считать свернутого ковра, лежащего вдоль стены, напротив которой сияли чисто промытые, огромные, от пола до потолка окна, выходящие на север. А пейзаж, открывавшийся за этими окнами... Право, лучше и придумать невозможно — живописные горы и долины, так радовавшие глаз после бесконечных песков пустыни.

Дом понравился Тори. Просторная гостиная с большим камином, украшенным керамической плиткой под старину. Светлая мастерская, уютная кухня. Затем она поднялась на второй этаж по лестнице с гладкими деревянными перилами и обнаружила там две спальни, туалет и уже знакомую ванную комнату, где она так неудачно пыталась сегодня принять душ. Сегодня? Господи, неужели она приехала сюда только вчера? Какой добрый ангел привел ее после долгих мытарств в этот тихий городок, прямо к уютному коттеджу, который она согласилась снять, даже не глядя? Почему-то Тори вдруг показалось, что на этом цепь несчастий в ее жизни закончилась. Или только прервалась на время? Во всяком случае, ликовать еще рано.

И все же вчерашний и сегодняшний дни были разного цвета. Вчера — блуждание по незнакомым дорогам, поиски пристанища, поломка машины, преждевременно прибывший контейнер с вещами, которые некуда было девать. Одна удача — подвернулся этот коттедж. Но потом дурацкая вечеринка на вилле у случайно встреченной в автосервисе старой приятельницы, приставания какого-то пьяного придурка, снова блуждание по дорогам и беспокойный сон на голом матрасе.

Сегодня день тоже начинался паршиво. Но потом появился Алан, поднялось солнце, и... все стало хорошо. Если это только иллюзии — что ж, они не первые и, должно быть, не последние в ее бестолковой жизни. Посмотрим. А сейчас не мешает навести в ней хотя бы внешний порядок.

Анджела вчера извинялась, что не вывезла из дома все вещи и оставила то, что не подходило по стилю к ее новому семейному гнездышку. А именно старинные шкафы, полки, комоды, кресла. Но Тори была этому несказанно рада, так как старину любила, а своей мебели у нее было совсем немного. И она принялась раскладывать и развешивать вещи по уютным шкафам с удивительным запахом благородного дерева. А потом дошла очередь и до любимых «безделушек» — ваз, статуэток, подсвечников работы отца и других известных мастеров. Их Тори думала расположить на подвесных полках и за стеклянными дверцами серванта.

Она устроилась прямо на полу, в своей излюбленной восточной позе со скрещенными ногами, и принялась доставать из большой коробки вещицу за вещицей, любовно протирая каждую мягкой тряпочкой и отставляя в сторону. В очередной раз, запустив руку в коробку, Тори нащупала что-то плоское. Картина? Она достала ее и развернула мягкий холст. На миг ей показалось, что она смотрится в зеркало. Цыганка Магда! Как папа решился расстаться с этой картиной?

— Любуешься собственным портретом?

Услышав глубокий голос, Тори вздрогнула, подняла глаза и залилась краской гнева. Перед ней, обаятельно улыбаясь, стоял этот нахал Алан.

— А я думала, что ты хорошо воспитан!

— Извини, я звонил. Но ты, видимо слишком увлеклась своим неотразимым обликом. И я не могу тебя за это винить. А поскольку дверь была не заперта...

— Прежде всего, это вовсе не мой облик. Это моя прабабушка! Между прочим, она была цыганкой.

Алан присел рядом и осторожно взял портрет из рук Тори. Он долго молчал, и Тори, заглянувшей в его лицо, показалось, что оно неожиданно осунулось, а глаза потемнели.

— Цыганка... — наконец хрипловато сказал он, — твоя прабабушка — цыганка?

— Да, а что? — насторожилась Тори. — Не веришь? Но это действительно так. Подробностей я не знаю. Папа только рассказывал, что, в конце XIX века ее вывез из Италии мой прадедушка. Он так влюбился в эту экзотическую красавицу, что даже согласился на ее условие: перевезти вместе с ней в Америку весь ее табор. Так, якобы, в Америке появились цыгане. Они обосновались где-то на границе Мексики и Техаса. А ты что-то имеешь против цыган?

— Наоборот, — словно очнувшись, ответил Алан и улыбнулся своей обычной беспечной улыбочкой. — Ты сразу показалась мне похожей на цыганку. Черные волосы, бездонные глаза, хранящие древнюю тайну, темперамент, стремительные движения... — И вдруг он хрипловато забормотал, словно в бреду. — Танцы у костра, цыганская свадьба, ревность, кровь...

— Эй! — окликнула его Тори. — Что с тобой?

Алан молча посмотрел на нее. Его зеленые глаза на миг вспыхнули каким-то сильным чувством, и тут же снова посветлели. Он немного растерянно улыбнулся.

— Не обращай внимания. Меня всю жизнь преследуют какие-то смутные воспоминания. Словно бы о цыганском прошлом. Должно быть оттого, что в раннем детстве меня украли цыгане. Никто не знает, откуда они взялись. Недолго возили с собой, а потом оставили у дороги, где меня сразу же подобрали и вернули домой — полиция все время шла по их следу. Но цыган так и не нашли, они словно сквозь землю провалились.

— Может, то были не цыгане, а индейцы? — усомнилась Тори. Об американских цыганах она знала только из семейных легенд. А легенды — они легенды и есть.

— В том-то и дело, что цыгане. Потом, уже когда я стал археологом, как-то во время экспедиции в Италию встретился там с цыганским табором. Сидел у костра с ними, пел их песни, плясал... Они говорили: наш, наш, цыган ты. Я тогда и вправду чувствовал: да, цыган. Еле сдержался, чтобы не уйти с табором.

— Что ж не ушел? — нарочно насмешливо спросила Тори, подавляя странное тревожащее чувство, поднимавшееся откуда-то из бездонных глубин души.

— А тебя там не было, цынгарелла! — беззаботно рассмеялся Алан и непроизвольно потянулся к Тори, чтобы ее обнять.

Та отпрыгнула, зашипев, как рассерженная кошка. Тогда он усмехнулся и, глядя ей в глаза, поднес к губам портрет и поцеловал прабабушку Магду в алые губы. Тори вскрикнула, словно это ее губ коснулись горячие губы мужчины. И опять сладостный ток пронзил ее от сердца до паха.

— Твоя прабабушка Магда не запрещала мне ее касаться, — невинным голосом сказал Алан. — Надеюсь, у тебя нет претензий?

— Есть! — разозлилась Тори. — Это старинный портрет. Нечего слюнявить произведение искусства! Немедленно повесь его над камином!

— Слушаюсь! — И Алан отправился за инструментами, оставив Тори гадать, что же такое с ней происходит.

Оказалось, что Алан приехал на пикапе и привез газонокосилку, различные инструменты и еще целую кучу нужных вещей. Ох, зря Тори рычала на такого необходимого в хозяйстве человека! Впрочем, она уже сменила гнев на милость, и они дружно взялись за налаживание быта. Прежде всего, Алан собрал для Тори кровать, которую отец прислал ей из Аризоны. Девушка тут же отправилась наводить в спальне уют, велев Алану заняться картинами. Это были, в основном, копии с полотен известных американских художников: Вашингтона Олстона, Бенджамина Уэста, Гилберта Стюарта и других. Были здесь и авторские работы, подаренные дочке знаменитого скульптора друзьями ее отца. Эти картины она предназначала для гостиной. Они уже были распакованы, Тори и Алан обсудили, где их развесить, и новая хозяйка коттеджа поднялась наверх.