Солнце после ливня - Диана Гамильтон Страница 9

Все годы разлуки с Джейсоном она работала над собой, избавляясь от любых чувств к нему. И ей казалось, она справилась со столь сложной задачей и приучилась относиться к нему холодно и отстраненно. Показать свои эмоции сейчас, даже гнев, было непозволительной ошибкой.

Она снова наполнила свой бокал и попыталась разжать сомкнутые от бешенства зубы. Джейсон не сможет вывести ее из себя, она ему не позволит.

Овладев собой, она продолжила разговор:

— Если ты нашел мои письма, уверена, что ты, скорее всего, изучал их под микроскопом.

Она надеялась, что это так, очень надеялась. Писем было не так уж много, и речь в них шла только о делах. Джорджия писала их из жалости к старому одинокому человеку, а кроме того, было бы невежливо не отвечать на послания, которые присылал ей Гарольд. Тем более что в них тоже не было ничего, кроме рассуждений о работе и погоде.

Но Джейсон не ответил, на ее вопрос. Джорджия молча наблюдала за тем, как он придвинул к ней бокал, стоявший на лакированной крышке стола.

— Довольно об этом. — Казалось, предмет разговора наскучил ему. — Присядь и пей вино. Если ты и вправду не в курсе, то я объясню тебе все детали завещания Гарольда.

Она пожала плечами, взяла бокал, но не села. Время, когда она была готова послушно выполнять все его приказания, давно прошло. Она подошла к окну, отвела в сторону тяжелые густо-красные гардины и посмотрела на звезды. Чувствовалось, что на улице морозно, но атмосфера внутри дома была еще холоднее. Джейсон деловито продолжал:

— Все, что он имел, переходит к тебе. Как ты знаешь, женившись на твоей матери, Гарольд продал свою компанию. И это посоветовал ему я: бизнес был бесперспективен. Но деньги он вложил выгодно, так что к тебе переходит довольно крупный капитал. Настолько крупный, что ты можешь больше не работать, если захочешь. К тому же к тебе переходит этот дом и все, что в нем. Однако не думаю, что он тебе нужен. Мне кажется, скорее всего, ты решишь продать его.

Джейсон внимательно посмотрел на молодую женщину. Ее тонкий профиль вырисовывался на фоне темного неба за окном. Никакой реакции. Свалившееся на Джорджию богатство не ошеломило ее. Ни одна черточка ее лица не дрогнула.

Он подавил возникшее чувство уважения и продолжал, надеясь, что последующая информация вызовет хоть какую-нибудь реакцию:

— Гарольд не позаботился лишь о некоторых. Я рекомендую тебе выделить содержание миссис Моуди, если ты продашь дом. Она очень хорошо исполняла свои обязанности все эти годы. Конечно, миссис Моуди не подарок, но трудилась на совесть. В ее годы будет трудно найти работу и жилье. Подумай об этом. И еще супруги Байнс. Глава семейства более тридцати лет ухаживал за садом, получая на редкость низкое жалованье. Правда, у них с женой есть свой небольшой домик и потому им не нужно столько денег, сколько миссис Моуди, но кое-что Байнсы тоже заслужили.

Реакция наконец-то последовала. И он решил, что распознал ее характер. Джорджия медленно повернула свою красивую голову, холодно взглянула на него золотистыми глазами, ее тонкие ноздри дрогнули, а полные губы раздвинулись в презрительной усмешке.

— О ком я еще должна позаботиться? Думаю, о тебе. Ведь Гарольд и тебе не выделил содержания. Сколько ты хочешь? Половины достаточно? Или ты хотел бы забрать себе все?

Она не жалела о произнесенных словах. Ведь Джейсон был Гарольду также приемным, а между тем, все перешло к ней, к парии. Но Джорджии не хотелось сочувствовать этому человеку, бросившему ее в тот момент, когда она больше всего нуждалась в поддержке.

Без всякого сомнения, она выделит достаточные суммы миссис Моуди и чете Байнс, заслужившим благодарность за годы добросовестной службы, но она не хотела сообщать об этом Джейсону и позволять ему думать, что он имеет право поучать ее. Она надеялась, что язвительные замечания унизят и расстроят его, но с досадой обнаружила, что он, откинувшись в кресле, чуть ли не смеется над ней. Женщина отвела взгляд.

— Оставь, — мягко произнес он, — Я позабочусь о себе сам. Мне хватило наследства моей матери, вложенного в трастовый фонд. В том числе и для оплаты обучения в университете. С тех пор как мне исполнилось восемнадцать, я ничего не брал у Гарольда и сейчас не собираюсь. Так что оставь все себе. — Улыбка сошла с его лица, губы сжались. — Думаю, ты более чем заслужила эти деньги.

— Как скажешь. — Она дернула плечиком, желая выказать полное безразличие к его словесным уколам.

Затем Джорджия допила вино. Ей это было просто необходимо, чтобы уснуть.

— Если это все, то я пойду.

Она двинулась к двери. Ноги были как ватные. Но Джейсон остановил ее:

— Не совсем.

Джорджия прислушалась. Ей пришлось опереться на спинку стула, чтобы не покачнуться. Пол ходил ходуном.

— Что еще? — нетерпеливо спросила молодая дама. Не нужно, чтобы он видел, что она немного пьяна: это даст повод для новых язвительных шуточек.

— Остров Голубая Скала, — ответил он, изучающе глядя на нее. Джорджия была бледна, зрачки ее расширились, под глазами залегли круги. Казалось, она с трудом держится на ногах. А ведь выглядела уверенной в себе. Неужели так подействовали два бокала вина? Наверно, разволновалась из-за открывающихся перед ней перспектив, подумал он. Вряд ли ее взбудоражила наша встреча, особенно учитывая то, что совести у нее нет и не было. Нужно что-то большее, чтобы так возбудить ее нервы.

— Остров, дом и все, что в нем. Гарольд никогда не возвращался туда после трагедии. Видимо, там осталось много личных вещей Вивьен. Не думаю, что тебя заинтересуют ее туалеты, но, полагаю, ты захочешь наложить лапку на ее бриллианты. — Джейсон поднялся. Он был сыт по горло ее обществом. — Если ты в настроении, то прихвати с собой бой-френда и отправляйся все осматривать. Кстати, Блоссом и Илия все еще живут там и следят за домом.

В комнате было так тихо, что он мог слышать дыхание Джорджии. Казалось, что у мужчины даже поднялась температура оттого, что он дышал с ней одним воздухом. Неожиданно мысль о том, как она отправится на остров вместе с парнем — с тем, что ответил по телефону? — заставила его судорожно напрячься.

Джейсон вдруг подумал о голубях, что гнездились под крышей, и о том, что у него-то своего гнезда нет. Пережив однажды душевную травму, он остался ни с чем. А потому старался жить дальше так, чтобы ничего не напоминало ему о прошлом. Прошлое ушло.

Или он только так думал?

Увидев сейчас Джорджию — гордую, сексуальную и самоуверенную, — он почувствовал, как внутри у него что-то проснулось, что-то дикое и необузданное. Он злился на нее за то, что она так привлекательна. На себя за то, что не может равнодушно смотреть на нее. На судьбу, что свела их когда-то.

Он сухо пожелал ей спокойной ночи и вышел из комнаты. Даже не посмотрел на нее, просто не мог этого сделать. Боялся душевной боли…