Тройная радость - Морин Чайлд Страница 9

– Мне нужно идти, – пробормотал он. – Я с вами свяжусь.

– Что это означает?

Ее вопрос остановил его на полпути к выходу. Он обернулся:

– Это означает, что между нами ничего не кончено. Далеко не кончено.

Следующие несколько дней Дайна пыталась соблюдать и без того весьма шаткий распорядок дня, которого придерживалась последние три месяца. Но это было нелегко, учитывая, что Коннор являлся и уходил без предупреждения. Как-то утром пришел к завтраку, повез их в местную лабораторию, где лаборант взял анализы ДНК у каждого малыша, проведя палочкой с ваткой по внутренней стороне щеки, чтобы сравнить с ДНК Коннора. Это было абсурдно!

Он прекрасно знал, что это его дети. Так что она не понимала, чего он добивается тестом на отцовство.

На следующий день он не показывался до самого купания и ушел, как только детей уложили спать. Сегодня он настоял на том, чтобы отвезти детей в парк. Вместо того, чтобы отдать ему тройняшек, она поехала с ними, потому что он действительно был очень богат, и кто знает, вдруг заберет их к себе и не отдаст.

Наблюдать за играющим с детьми Коннором было приятно и одновременно раздражало. Ей пришлось ко многому приспосабливаться, когда дети вошли в ее жизнь. Но Коннор, казалось, словно с самого начала был с ними. Не это одно ее тревожило. Он полностью игнорировал ее.

Не то чтобы ей нужно было его внимание, потому что сейчас еще больше усложнило бы ситуацию. Но существуют какие-то принципы. Она с таким же успехом могла быть шестидесятилетней няней детей. Ему было все равно.

Она строго напомнила себе, что ей тоже это безразлично. Дайна всегда старалась держаться подальше от мужчин, подобных Коннору Кингу. Когда-то она близко познакомилась с такими и хорошо знала, что способен сделать с женщиной сильный мужчина.

Ее собственная мать потратила жизнь на то, чтобы попытаться стать такой, какой хотел ее видеть очередной мужчина, с которым она в данный момент жила. Хелен Кортес медленно истаяла, потерявшись в бесконечном стремлении угодить мужчине. Дайна наблюдала, как мать постепенно простилась с собственной индивидуальностью, позволив мужчинам командовать собой. Она считала, что они о ней заботятся, чего на самом деле не было. Перед своей кончиной восемь лет назад, она превратилась в собственную тень.

Видя, как жила и умерла мать, Дайна поклялась быть независимой. Не рассчитывать ни на кого, кроме себя. Сильный мужчина может целиком поглотить женщину. А у нее не было намерений быть сожранной. Так что она вовсе не хотела Коннора. Просто ее гордость была ранена.

Слегка нахмурившись, она перевела взгляд с Коннора и тройняшек на блокнот на коленях. Пока он играл с ребятишками, Дайна воспользовалась возможностью просмотреть деловые файлы. Владелица бизнеса должна быть в курсе дела, особенно если итоговая строка выглядела так печально.

Перелистав календарь, она сделала заметки по разным заказам, отмеченным там. Она так и не позвонила Джонсонам насчет меню к их вечеринке по случаю годовщины свадьбы, и кроме того, сделала заявку на большую встречу бывших выпускников школы, которая будет проходить в отеле «Хайетт» в конце месяца. Через две недели нужно обслужить прием по случаю свадьбы, а еще через три дня – шестидесятилетие.

Полученные заказы не слишком хорошо оплачивались, но она не в том положении, чтобы отказываться хотя бы от одного. Жаль только, что у нее нет времени на расширение бизнеса. Вместо этого она старалась получить как можно больше заказов и проследить, чтобы все детали и мелочи, возникающие с удручающей частотой, были учтены.

Она думала, что управление собственным бизнесом даст ей свободу. Но ее тут же стали душить те маленькие неурядицы, которые вечно портили жизнь. Она проводила больше времени за ведением бухгалтерских книг и охотой за клиентами, чем готовила, а ей так хотелось стоять за плитой!

Но у кого будет время готовить, если приходится волноваться о новой роли Коннора в их жизни, ухаживать за детьми и оплачивать сыплющиеся на голову счета?

И тут ее испугал вопль боли. Дайна подняла глаза и увидела, как Коннор держит вопящего Сейджа. Отшвырнув блокнот на парковую скамью, она побежала по песку, скользя по неровной почве. Сейдж рванулся к ней. Она подхватила его, прижала к себе и стала утешать. Малыш всхлипывал и икал. Слезы катились по щекам. Гладя его по спине и укачивая, она взглянула на Коннора:

– Что случилось?

– Он упал. Спрыгнул с качелей и свалился на песок.

Кон поднял Сейди с качелей и усадил на песок рядом с Сэмом.

Вой Сейджа постепенно утих, и он уткнулся лицом в ее шею.

– Клянусь, с ним все было в порядке. Не пойму, как он может так быстро двигаться. Но все было в порядке. Сначала он смеялся. А потом… можно подумать, приземлился на разбитое стекло, – бормотал Коннор.

Дайна покачала головой. Наконец-то вмятина в доспехах идеального отца.

– Он не ушибся. Просто испугался.

Она снова провела ладонью по спинке Сейджа.

– Он не привык к качелям. И слишком мал, чтобы вообще на них сидеть.

– Мне следовало бы это знать, – нахмурившись, пробормотал Коннор и нагнулся, чтобы взглянуть на Сейджа: – Эй, приятель, ты как?

Но Сейдж только прижался к Дайне, и она погладила малыша по спине. Пусть тройняшки очарованы новым мужчиной в их жизни. Но очевидно, что когда хотят утешения, обращаются именно к ней.

Сердце набухало любовью к трем крошечным человечкам, которые привнесли в ее жизнь такой хаос.

– Он в порядке? – спросил со вздохом Коннор.

– Конечно. Но сейчас пора спать, так что нужно везти их домой.

– Верно, – задумчиво кивнул Коннор. – Домой.

Все еще крепко держа Сейджа, Дайна взяла их вещи и пошла к машине. Но сначала оглянулась и посоветовала:

– Вам не мешает запретить Сэму есть песок.

– ЧТО?!

Она улыбнулась, слыша панический вопль Коннора, пытавшегося призвать к порядку поедателя песка.

Кон так и не прочитал письмо Джеки.

Он собирался сделать это в первую ночь, но был слишком зол на нее, чтобы узнать, что она хотела сказать. Слишком волновался во время первого посещения детей и слишком отвлекался на мысли о Дайне. Кроме того, как могла Джеки объяснить свою ложь насчет детей? Просто на это не было достаточно веских причин, говорил он себе.

Никакие извинения не могут унять боль и ярость из-за предательства, все еще бушевавшие в нем. Много лет Джеки была единственной женщиной, которой он доверял. Единственным другом, на которого он мог рассчитывать, что бы там ни было. И его все еще терзала мысль о том, что она использовала его, как пытались использовать многие женщины.

Кон бродил по темному дому. Ему не нужно освещение, потому что он знал наизусть, где стоит каждый предмет мебели. Ему не нужно освещение, потому что сейчас настроение было таким мрачным, что свет только раздражал бы его. И тишина давила, особенно после пребывания в крошечном, темном бунгало Дайны.