Прекрасная воровка - Дэни Коллинз Страница 9

Это означало бы, что Сирена принадлежала другому мужчине. По какой-то причине эта мысль привела Рауля в ярость.

– Я мог бы давно забрать ее, – процедил он сквозь зубы. – Мне следовало так поступить.

Это была неправда. В клинике ему позволили видеться с девочкой, но, в основном, только благодаря его упорству. Никто не позволил бы Раулю покинуть клинику вместе с ней.

Но если Сирена будет думать, что он мог забрать их ребенка и исчезнуть – тем лучше. Она заслуживает наказания за то, что отказывается быть искренней с ним.

Рауль бросил на нее взгляд, подмечая тонкие бледные руки, белое лицо. Неужели она снова собирается лишиться сознания? Он вытянул руку и заставил Сирену опустить голову на подушку.

Сирена попыталась избежать его прикосновения. На лице ее отразилась борьба эмоций – досады на свою слабость, боли и страха. Страх плескался и в ее колдовских зеленых глазах.

Она отвернула голову, сглотнула. Рауль почувствовал себя виноватым. Он не хотел пугать ее. Все часы, что он провел здесь, он говорил Сирене, как несправедливо для ребенка потерять мать. Вопросы, которые возникнут у Люси, когда она повзрослеет, пустота в жизни сильно повлияют на девочку.

Кровные узы в этот момент значения не имели. Главное – чтобы Сирена поправилась, чтобы у малютки была мать. Поэтому Рауль мысленно молил женщину жить ради дочери. Одновременно он собирал информацию о Сирене. Ее было немного, но он не забыл ее усталое: «Что ты обо мне знаешь, Рауль?»

Сердце у него упало. Сирена хотела ребенка. Это он знал. Пока он собирал все данные о беременности, которая чуть не убила ее, он размышлял, какие чувства испытывает она к отцу ребенка. Знал ли этот счастливчик, как решительно Сирена настроена родить?

А если этот мужчина – он сам?.. В животе у Рауля все перевернулось, потому что – хотя Сирена не знает об этом и никогда не узнает – в таком случае он ее должник.

Зашел врач. Он, без сомнения, почувствовал напряженную атмосферу в палате, потому что сразу после приветствия сказал:

– Знаю, что вы ждете ответа, Рауль. Позвольте вас поздравить. Вы биологический отец Люси.

На Рауля нахлынуло такое облегчение, что он едва устоял на ногах. Вслед за облегчением пришла гордость за свою дочь, так отчаянно стремившуюся жить.

От Сирены не последовало никакой реакции. Она лежала, отвернув голову, словно в палате, кроме нее, никого не было.

– У меня нет планов отобрать ее у тебя, – вырвалось у Рауля.

Сирена недоверчиво взглянула на него, но врач уже начал задавать ей вопросы. Рауль остался лицом к лицу с правдой: он не сможет разлучить мать с дочерью.

Когда она вчера очнулась и обвинила его в том, что он желал бы ее смерти, Раулю чуть не стало плохо. У него не было сил возразить ей. Отец покинул его и мать по собственной воле, но даже спустя много лет Рауль чувствовал боль. Как же не права была Сирена, обвинив его в этом!

– Когда я могу забрать ее домой? – услышал он вопрос Сирены.

Перед мысленным взором Рауля встала картина: она теряет сознание, как тогда, в зале суда, но поблизости никого нет, и помощи ждать неоткуда.

– Ты не повезешь ее в свою квартиру, – твердо произнес он.

– Ты только что сказал… – Сирена сглотнула, глядя на него широко раскрытыми глазами.

– Я сказал, что не отберу у тебя ребенка. Ведь это ты хочешь держать ребенка подальше от меня, разве не так? – Рауль бросил на нее проницательный взгляд. – Ты снова воруешь, – негромко добавил он.

Ее лицо окрасилось румянцем.

– Давайте сначала мы поставим вас на ноги, а уж потом вы будете решать, куда везти ребенка, – с улыбкой вмешался врач, попытавшись смягчить сложную ситуацию.

Врач вышел спустя несколько секунд. Сирена оказалась перед выбором. Что хуже: позволить Раулю находиться в палате или приказать ему убираться?

– Контракт вступил в силу, – делая над собой усилие, заметила она. – Я буду придерживаться его.

– В самом деле? – прищурился Рауль. – Что-то я сомневаюсь, принимая во внимание то, как ты упорствовала, не желая признаться, что я отец этого ребенка. – Его гнев прорвался наружу. – Как ты могла так поступить, Сирена? Я потерял своего отца. Я знаю, каково расти без него.

– А я потеряла мать, – отрывисто бросила молодая женщина и скривилась, когда живот пронзила боль. – Почему, думаешь, я бросила тебе вызов? – Она закрыла глаза, словно собираясь с силами. – Ты знаешь, как устроить женщине ад, Рауль. Я даже не могу дойти до малышки, а ты играешь в свои игры, заявляя, что не заберешь ее. Но как я могу тебе верить, если ты самый бессердечный человек на свете?

В ответ последовало молчание.

Сирена прижала руку к закрытым глазам, заставляя себя не плакать, и сконцентрировалась на дыхании. Плохо было то, что она чувствовала себя ужасно, пытаясь удержать Рауля на расстоянии от Люси. У него было право сердиться на нее… а еще воровство… Но она ничего не могла изменить. Ее жизнь была сплошным недоразумением, и Сирена не знала, как все исправить и продолжать жить.

– Давай двигаться, – грубовато проговорил Рауль.

Сирена убрала руку и увидела, что он подкатил к ее кровати инвалидное кресло.

– Я отвезу тебя к Люси. Мы оба успокоимся и, возможно, начнем общаться, как взрослые цивилизованные люди.

– Не будь таким милым, – простонала Сирена. – Из-за твоей доброты я чувствую себя ужасно.

– Ты и должна чувствовать себя ужасно, – согласился Рауль. – Ну ладно, давай садись. – Он помог Сирене перебраться с кровати на кресло.

Она села и закрыла лицо руками:

– Я люблю ее сильнее, чем ты можешь себе представить, Рауль. И ты вел себя ужасно, когда, узнав, что я беременна, решил забрать у меня Люси. Что я могла сделать? Мне оставалось только солгать насчет того, что ее отцом мог быть не ты.

Рауль покатил кресло. Сирена опустила руки, радуясь, что ей не надо смотреть ему в глаза.

– Ты ошибаешься, – неожиданно мягко сказал он. – Мне известно, как сильно ты ее любишь. Я чувствую то же самое. Вот почему я был так жестко настроен. Я не знал, что ты потеряла мать. Я считал, это месть за суд.

– Нет, – выдохнула Сирена. – Поверь, я сожалею о том, что совершила. Но я просто хочу быть ее матерью.

– А что случилось с твоей мамой? – помолчав, поинтересовался Рауль. Голос его звучал негромко.

– Она умерла при родах. Пока я носила Люси, каждый день повторяла, что со мной это не случится. Мне было всего шесть лет, когда мама умерла, поэтому у меня не так много воспоминаний. Боль появилась, когда я повзрослела. Я не могу представить, что Люси придется расти одной, без матери. Я хочу быть рядом с ней, когда она превратится в девушку и начнет встречаться с парнями, когда выйдет замуж и родит ребенка.