Испить до дна - Елена Ласкарева Страница 9

Егор Иванович испытывал отвращение к этому потному волосатому типу, к этому вору, нагло укравшему у него дочь...

Он шагнул к их ложу и схватил Алену за руку.

Она с ужасом уставилась на него.

Алик открыл глаза и рванул Алену к себе. А в следующую секунду он уже пружинисто вскочил на ноги и с силой пихнул Егора Ивановича в грудь.

— Негодяй! — тоненько вскрикнул тот. — Милиция!

И сейчас же, как по заказу, за его спиной показались два дюжих милиционера, поджидавших во дворе окончания семейной сцены.

В узком проходе между столиком и топчаном им было никак не разминуться. А застрявший посредине Егор Иванович мешал милиционерам дотянуться до Алика.

— Не трогайте его! — кричала Алена. — Папа! Не надо!

Услыхав это, Алик выпрямился и с усмешкой посмотрел на ее отца.

— А... так это наш папа... Простите великодушно, что предстаю перед вами в таком виде... Но вы не дали мне времени надеть смокинг... Впрочем, приличные люди, кажется, не входят в спальню без стука...

— Хам!

Егор Иванович с ненавистью смерил его взглядом и боком протиснулся к выходу, давая милиционерам возможность исполнить свое предназначение.

— Папа! Послушай! Он не виноват! Я сама! — сквозь слезы выкрикивала Алена. — Мы любим друг друга!

— Молчи... — велел ей Алик и спокойно сказал милиционерам: — Может, вы выйдете на минутку? Мы не одеты.

— Да... Выйдите... — спохватился Егор Иванович, тут только осознав, что эти здоровенные мужики бессовестно и с жадным любопытством рассматривают его дочь.

Алена потянулась к шортикам.

— Не это! — взвизгнул Егор Иванович. — Где твое платье?

Не глядя на него, Алена упрямо натянула шорты и маечку.

— У меня нет другой одежды.

— Пропили?! Или сменяли на наркотики?! — не унимался отец.

Он стал похож на истеричную бабу. Алена никогда еще не видела его таким.

Скривив губы, Алик быстро оделся и заслонил собой Алену.

— Давайте спокойно поговорим, — предложил он. — Считайте, что я пришел просить у вас ее руки...

— Срок ты получишь, а не ее руку! Она несовершеннолетняя!

— Папа! Я сама...

— Мать с ума сходит! У бабушки сердечный приступ! Проститутка! — полоснул словами отец. — Ничего... Твой молодчик сполна ответит... Статья сто семнадцать...

— Беги, Алик! Беги!!! — отчаянно заорала Алена.

Но он не послушался. Он сам с кажущимся спокойствием шагнул навстречу милиционерам.

...Все, что было дальше, Алена помнила как в тумане.

В душном кабинете толстый капитан в милицейской форме требовал от нее подписать заявление.

Она только упрямо мотала головой и стискивала зубы.

Словно сквозь толстый слой ваты доходили до сознания непонятные обрывки фраз:

— И без заявления...

— С поличным... Протокол задержания...

— Свидетельские показания...

— Но ее подпись...

— До совершеннолетия она недееспособна. Я подписываю...

В плотном кольце каких-то мужчин ее вели к автостанции. Там отец впихнул ее на заднее сиденье такси и сел рядом, крепко держа за руку...

—— Где Алик? — спросила она.

Отец не ответил.

В медпункте симферопольского аэропорта ей сделали какой-то укол, после которого наступила вялость и полная апатия...

Весь путь до Москвы Алена спала. А потом смутно, в полудреме сознавала, что опять куда-то едет... и что ей почему-то ужасно холодно... Странно... ведь с утра было такое яркое солнце...

Таксист недоуменно косился на потного раскрасневшегося мужчину в теплом костюме, словно тюремщик, сжимавшего запястья дрожащей полуголой девочки, не по погоде одетой в немыслимо легкий наряд.

В Москве шел дождь и все ходили в свитерах и куртках.

— Жарко, Алька... — пробормотала Алена, сбрасывая с себя одеяло.

Мама обеспокоенно потрогала ее лоб и снова укрыла.

Ее блудная дочь металась в бреду, вся красная от высокой температуры, и звала того самого юношу, ради которого, не задумываясь, бросила отчий дом:

— Алик...

А раньше она всегда звала маму...

— Егор, принеси мокрое полотенце.

Отец с виноватым видом топтался рядом.

— Может, ей аспиринчику дать?

Он сам положил Алене на лоб холодный компресс и растолок в ложке таблетку, как маленькой. Попытался влить лекарство Алене в рот, но она отвернулась и сжала зубы.

— Все-таки ты идиот... — мама едва сдерживала раздражение. — В такую погоду тащил ребенка... Мог бы ее в пиджак укутать.

— Не догадался, Оленька... Не до того было...

Ольга Игоревна в упор посмотрела на него и вдруг спросила:

— А зачем ты ее привез?

— Как... зачем? — растерялся он.

— Ну вот ты нашел ее... И слава Богу... И пусть бы девочка отдыхала на море... Оставил бы ей паспорт и деньги...

— Да ты что?! — изумился Егор Иванович. — Ты что говоришь?! Ты бы их видела! Как можно было позволить и дальше?!

Она вздохнула.

— Ну так ведь... уже случилось... Теперь не поправишь...

— Ты не понимаешь! — вскричал он. — У этого подонка такая репутация... И патлы до плеч. Настоящий хиппи!

— Но ведь она его... полюбила...

— Какая же это любовь?! — пригвоздил он. — Это половая распущенность! Мой отцовский долг был вырвать ее из этого притона!

— Наш долг, — твердо возразила Ольга Игоревна, — сделать все ради счастья ребенка.

— А если она будет пить? — свистящим шепотом вопросил отец. — Колоть наркотики?.. Спать со всеми подряд?.. Как это они говорят... ловить кайф?! Это необходимо пресечь в зародыше... пока...

— Пить... — едва слышно прошептала Алена.

— Сейчас, доченька... — поспешно ответил отец.

Алена открыла глаза и посмотрела на них затуманенным взором, словно не узнавая.

— Аленушка... Как ты себя чувствуешь? Что болит? — склонилась над ней мама.

Дочь промолчала.

Егор Иванович поднес к ее губам чашку с водой.

— Аленочка, ты меня слышишь?

Она разлепила пересохшие, обметанные жесткой коркой губы и четко отрезала:

— Нет.