Если верить в чудеса - Сандра Мартон Страница 9

– Подожди, – прошептала Женевьева, но он не мог ждать.

Не мог… можно было начать хотя бы с этого! Господи, да хотя бы с этого – оставить руку между ее ног, положить ладонь на шелковые трусики…

Она застонала сладко и прерывисто:

– Трэвис.

Впервые она произнесла его имя. И то, как она его произнесла, то, как горячая влага пропитала ее трусики, почти свело его с ума.

Он впился в ее рот губами, проскользнув языком внутрь рта. Она постанывала, зарывала ладони в его волосы. Трэвис отодвинул ее трусики в сторону, погладил…

Ее стоны были нежными и едва различимыми.

Если он не остановится сейчас, будет слишком поздно.

Быстрый последний поцелуй. Затем Трэвис выпрыгнул из машины, зашел со стороны пассажирского сиденья, взял Женевьеву на руки, поймав ее губы поцелуем, и отнес к лифту, ведущему в его пентхаус.

Поставив ее на пол, он открыл двери лифта карточкой. Они вошли в кабину, и Трэвис взял ее лицо в ладони.

– Не бойся, – произнес он хрипловатым голосом, хоть и не знал, что заставило его сказать это.

Что-то в ней присутствовало… Ее нерешительность…

– Я не боюсь, – прошептала Дженни.

Но это было ложью. Такой же вопиющей, как ее нежелание говорить ему, почему же она поехала с ним.

Ну хорошо. Это не было ложью.

Этот мужчина заставил ее чувствовать то, чего она совершенно не ожидала.

Ладно, она ожидала этого, но исключительно в рамках… В рамках исследовательского проекта.

Именно так Дженни и думала об этом с самого начала. Такой проект у нее был, так она его запланировала.

Но как Трэвис поступит, если узнает?.. Вернее, как он поступит, если узнает все остальное? Если узнает правду: он ее первый мужчина?..

И вероятнее всего последний?..

Но сейчас… Сейчас все это не имело значения.

Значение имели лишь его поцелуи, его прикосновения. То, как он целовал ее прямо сейчас. То, что она ощущала, прижавшись к его животу.

Кажется, он огромен.

Разве она сможет с ним справиться?..

Дженни читала научные статьи, смотрела научные фильмы. Социологи и психологи должны были просматривать их часами. Большинство людей понятия не имеют, насколько подробны эти фильмы…

И теперь Дженни буквально тонула в его страсти. В обещании всей этой мужской силы.

Теперь Трэвис целовал ее грудь. Он слегка поцеловал ее соски через шелковую ткань платья, и они немедленно отвердели.

Дженни застонала, когда он начал стягивать с нее платье. Его губы сомкнулись вокруг соска, но между ее плотью и его ртом оставался шелк ее лифчика. Ощущений от его губ и зубов не было достаточно.

И их было слишком много…

Разве это возможно одновременно?

Трэвис взял ее за плечи и нежно повернул так, что она оказалась к нему спиной. Ее волосы растрепались, и он отвел их в сторону, целуя нежную шею.

Она услышала, как расстегнулось ее платье.

– Стой, – выдохнула она, – кто-то может…

– Это мой личный лифт, – произнес он своим грубоватым, сексуальным, мягким, но обжигающим шепотом. – Мы здесь совсем одни.

Дженни вздрогнула.

«Совсем одни», – думала она, пока ее платье скользнуло по ногам и упало на пол.

«Совсем одни», – думала она, пока он покрывал поцелуями ее спину.

«Совсем одни», – думала она, когда Трэвис повернул ее к себе.

Она была в черном лифчике, черных шелковых трусиках, в черных чулках и красных туфельках на шпильках.

Трэвис пожирал ее глазами. Медленно, очень медленно тепло разлилось по ее телу. Она ощутила это тепло в груди, внизу живота, в ногах.

Он поднял взгляд, и их глаза встретились.

То, что таилось в его глубоких темных глазах, заставило ее ноги подкоситься.

Она подняла руки. Одна оказалась на ее груди. Вторая двигалась вдоль бедер. Но он взял ее за запястья, поднес ладони к лицу и поцеловал их.

– Не прячься от меня, Женевьева, я хочу любоваться тобой. Ты прекрасна. Ты невероятно прекрасна…

Он освободил одну ее руку и кончиками пальцев провел вдоль всего тела, от губ и до груди, от груди и до живота, от живота и до ее бедер, смотря ей прямо в глаза.

– Трэвис, – произнесла она дрожащим шепотом.

– Да, именно так. Это я. Хочу тебя.

Его глаза стали почти полностью черными от желания, когда он расстегнул ее бюстгальтер, позволив ему упасть на пол.

– Ты прекрасна, – прошептал он и принялся ласкать ее.

Мир вокруг разваливался на части. Она снова выдохнула его имя.

– Женевьева, раздвинь свои ножки для меня.

То, как он произнес эти слова, пронзили ее желанием.

– Детка, раздвинь свои ножки… – повторил он.

Это была просьба? Или требование? В любом случае это было невозможно…

Она не могла. Нет. Она не могла…

Но она сделала так, как он просил.

Он что-то произнес тихим, горячим шепотом.

И все же она оказалась не готова к тому, что произошло далее. То, как он обнял ее, то, как жар разлился по ее телу, когда он прижался ладонью к низу ее живота.

Она никогда не понимала, как девушкам может нравиться запах мужского разгоряченного тела. Дженни знала: многие без ума от него, это было хорошо исследованным явлением, но ей это всегда казалось какой-то глупостью. До этого момента. Теперь запах его мужской силы заполнял легкие Дженни с каждым вздохом.

Он вышел вместе с ней из лифта и перенес ее через огромнейшую гостиную. Свет проникал через высокие окна, падая на низкую мебель, высокие потолки и отполированный деревянный пол.

А впереди лестница из стали и стекла вела на второй этаж.

Трэвис взошел по ней, все так же держа Дженни на руках. Его шаги были тверды, а его сердце билось у ее сердца.

Они оказались в другой огромной комнате – его спальне с большой, широкой кроватью. Трэвис донес Дженни до кровати, остановился и медленно, очень медленно опустил ее.

А потом поцеловал.

Сладкими, легкими поцелуями он покрывал ее губы. Его руки запутались в ее волосах.

Они оба задыхались от страсти, их дыхание сбилось.

Но она была уже почти голой, а он нет. Она чувствовала себя…

Дженни отпрянула.

– Что такое, детка?

– Ты еще… Ты ничего не снял…

– Не сейчас. – И он расплылся в медленной, так возбуждающей улыбке. – Мне нравится быть в одежде, пока ты раздета.