Последняя королева - К. У. Гортнер Страница 9

– Во имя всех святых, тут жарко, как в аду. – Отец прикрыл глаза рукой. – Пойдем в тень, пока ты вся не покрылась веснушками. Зачем нам пятнистая невеста?

Я отвернулась, но он взял меня за подбородок и вновь повернул к себе:

– Ты что, плачешь?

– Пыль, наверное, – пробормотала я, утирая глаза. – Терпеть не могу это время года в Кастилии. Повсюду пыль и насекомые.

– Что верно, то верно, – заметил отец, ведя меня к скамейке в тени ворот.

Я присела рядом, почти физически ощущая исходящую от него бычью силу.

Отец откашлялся.

– Я должен поговорить с тобой кое о чем очень важном.

Он пристально посмотрел на меня. На его виске виднелся сморщенный шрам, и из-за косоглазия, которое передалось по наследству и мне, хоть и в меньшей степени, казалось, будто он все время щурится. И тем не менее я считала его самым красивым мужчиной на свете, ибо когда он смотрел на меня, создавалось впечатление, будто он не хочет видеть больше никого и ничего.

– Знаю, союз с эрцгерцогом тебя не радует. Твоя мать говорит, что ты очень расстроена и все свободное время бродишь, словно потерянная душа.

– Какое свободное время? – мрачно усмехнулась я. – У меня едва находится минутка в уборную сходить. Я только и делаю, что пытаюсь учить французский и совершенствоваться в музыке и танцах.

– Значит, вот где ты была – учила французский? Ну давай же, открой передо мной свою душу. Ты же знаешь, я не стану тебя бранить.

Слова его пробили защиту, которую я выстроила внутри себя, как только узнала о приближающейся свадьбе.

– Я никому не хочу доставлять хлопот, – дрогнувшим голосом сказала я. – Понимаю, насколько важен этот брак.

– Но, как говорит твоя мать, ты предпочла бы выйти замуж за испанца?

– Испания – моя родина. Не могу даже представить, что пришлось бы уехать. А если я выйду за эрцгерцога, этого не миновать.

Отец вздохнул:

– Как бы вы с матерью ни отличались друг от друга, у вас есть одно общее: Изабелла тоже любит Испанию всем сердцем. Иногда, пожалуй, больше, чем что-либо другое на свете.

В голосе его послышалась давняя боль.

– Значит, мы не так уж похожи. Ибо больше всего на свете я люблю тебя.

– Ты достойна своего имени. – Отец улыбнулся, обнажив неровные зубы. – Ты не только похожа на мою мать, но и предана точно так же, как и она.

– Правда?

Мне нравилось, когда меня сравнивали с моей тезкой, покойной королевой. Хотя она умерла еще до моего рождения, ее любовь к Арагону и моему отцу была известна всем. Говорили, будто она стремилась к браку моих будущих родителей еще за долгие годы до их встречи, предвидя, что вместе их ждет более великая судьба, чем по отдельности.

– Да, правда. Для моей матери не было ничего важнее в жизни, чем преданность стране. Она говорила мне, что это единственная любовь, которая остается навеки. – Отец погладил меня по руке. – Так что, если не хочешь выходить замуж за эрцгерцога, мы не станем тебя принуждать. Сколь бы ни был важен этот брак, я не потерплю, если он сделает тебя несчастной.

Я молчала, размышляя над его словами. Ждала величайшего облегчения, но оно не приходило.

– Мама говорила, что Франция угрожает Арагону и мы должны показать нашу силу. Это действительно так?

– Ах, madrecita, какое это имеет значение? Если ты этого не хочешь, пусть все остается как есть.

– Но это имеет значение. Для меня. Я хочу понять.

– Ну хорошо. – Отец потер подбородок. – Ты знаешь, что, хотя мы с твоей матерью – титулованные монархи Испании, мое королевство Арагон остается независимым. Но на самом деле наш союз должен сохраняться ради блага страны. Это должен обеспечить твой брат, но еще недавно Арагон и Кастилия были заклятыми врагами и гранды строили заговоры против короны и кортесов.

– Да, я знаю, – кивнула я. – Но потом вы с мамой поженились и сделали Испанию сильной.

– Верно, но некоторые рады были бы нашему падению, чтобы ввергнуть страну в беззаконие. Мы отобрали свободы у знати, уменьшили владения и заставили грандов поклясться в верности нам, поставив ее выше собственных интересов. И тем не менее мы не добились бы успеха без их поддержки, и многие готовы заключить за нашей спиной союз хоть с самим Люцифером, лишь бы сокрушить нашу власть. К тому же Арагон когда-то в борьбе за Неаполь проиграл Карлу Французскому.

– Но ты же отвоевал его назад. Неаполь теперь твой, по договору.

– Как ни прискорбно, договоры во многом зависят от того, кто их подписывает. Будучи в Арагоне, я получил известие о смерти моего старого врага Карла. Своим наследником он назвал двоюродного брата Луи Орлеанского. Луи – истинный Валуа, и понятия совести для него не существует. Он презирает мои права на неаполитанские владения и уже объявил, что готов сражаться за эту землю. Любая война, которую он начнет за Неаполь, станет войной против Испании.

Я тут же вспыхнула:

– Если он объявит войну, мы победим его, как победили мавров!

– Увы, все не столь легко. Неаполь – ворота к африканским торговым путям. Он далеко, и Луи знает, что мы не можем позволить себе вести войну на два фронта, не опустошив казну и не открыв Арагон для атаки французов. Не забывай, Арагон граничит с Францией и Италией. Луи может провести свои войска прямо через мое королевство. Боюсь, как только его коронуют, он именно так и поступит. Он заставит нас разделить наши силы, а у нас нет ни денег, ни людей.

Я сжала кулаки, представив, как орды французов вторгаются в королевство отца – так же, как с незапамятных времен, движимые неутолимой жаждой разрушений и крови.

– На самом деле все просто, – продолжал отец. – Мы с Изабеллой израсходовали казну на Крестовый поход против мавров, а кортесы как с той, так и с другой стороны отказываются одобрить дальнейшее повышение налогов. Они в своем праве – от их имени говорит простой народ, и, в отличие от других монархов Европы, мы правим с их согласия. Испания отдала все, что у нее есть, а война стоит денег, и немалых. Отсюда и браки с Габсбургами.

– Габсбурги дадут нам денег на войну с Францией? – Я нахмурилась.

– Не деньги. Безопасность. С помощью браков мы заключим с ними союз. Поверь мне: Луи дважды подумает, прежде чем выступить против нас, если будет знать, что Габсбурги на нашей стороне. Император осмотрителен – он друг для всех, но никому не доверяет. В данный момент он расположен к нам, но, если Луи убедит его поддержать французов, вместе с Габсбургами они могут доставить Испании немало хлопот.

Я задумалась. В отличие от сестер, редко выглядывавших за двери покоев, я всегда интересовалась происходящим при дворе. Часто мне удавалось подслушать разговоры вельмож, что хотя Испания и обширна, казна ее никогда не полна до краев, а Реконкиста еще больше ее истощила.