Дестини - Салли Боумен Страница 9

– Некрасивых? – Эдуард посмотрел на брата с тревожным недоумением. В его грезах женщины были всегда красавицами.

Жан-Поль подмигнул:

– Целовать смазливую мордашку приятно, не спорю. Но хорошей подстилку делает не лицо. На лицо ты тогда не смотришь, братик, можешь мне поверить.

А чем отличается хорошая подстилка? Вот что заинтриговало Эдуарда. Значит, бывают и плохие? Но тут Жан-Поль, как назло, утратил точность. Вопрос словно бы поставил его в тупик.

Вообще-то, признал он наконец, это девственницы, и он советует Эдуарду держаться от девственниц подальше – кроме, естественно, его будущей жены. С целками бывает муторно и даже неприятно, а они еще нервничают, не знают, что нужно делать, и боятся забеременеть, что вообще чушь. Девственницы – только лишние хлопоты, и их лучше избегать.

Замужние женщины – вот с ними не прогадаешь. Половина их – особенно здесь, в Англии, где мужчины чаще слабаки, – просто на все готовы. Они знают, что делать и когда, а под надлежащим руководством так могут стать и очень изобретательными. Жан-Поль заверил его, что женский рот может доставлять наслаждения не меньше законных дырок, а иногда и больше, так как некоторые женщины при общепринятом способе в критические моменты оказываются недостаточно отзывчивыми.

– Некоторые не кончают, – заботливо объяснил Жан-Поль. – Бог знает почему, но у них не получается, а, откровенно говоря, тебе своего хватает, чем еще из-за этого беспокоиться. А если кончают, чудесно. Ощущение замечательное. Помнишь, ты маленьким на Луаре смотрел, как доят коров? Это ощущение прямо такое же. Будто тебя выдаивают. Мышцы у них сокращаются внутри, понимаешь? Но, если там ничего не происходит, забудь и жми. Вот тебе ответ, братик. А захочешь, попробуй с другого конца. Для начала они все притворяются шокированными, говорят – ни за что, закатывают глаза, ну и так далее. Сплошная ерунда. Они это обожают.

– А они… то есть, если ты так?.. – Эдуард замялся. – Ну, что они делают, когда это вытекает? Выплевывают?

Жан-Поль добродушно хохотнул.

– Иногда. Ханжи. А правильные проглатывают.

– Проглатывают?! – Эдуард был ошеломлен. – Им нравится вкус?

– А бог их знает! – Жан-Поль пожал плечами. – В ту минуту меня это не интересует, можешь мне поверить.

И так далее, и тому подобное. Эта поза в сравнении с той; плюсы неторопливого траханья, а иногда удовольствие от быстрого. Лежа, стоя, в одежде, без одежды, спереди (миссионерская поза, сказал Жан-Поль), сзади, изогнувшись параллельно, как две ложки, по-собачьи. Противозачаточные средства – минусы презервативов, capote anglaise [14], самый подходящий момент для коитус интерруптус, и как в определенные дни женского месячного Цикла можно вообще не опасаться беременности.

У Эдуарда голова шла кругом. Жан-Поль заверил его, что все совсем просто и в нужную минуту он сам будет знать, что делать, – с мужчинами всегда так, и нечего бояться. Но выглядело это вовсе не простым, а страшно, ну просто ужасно сложным. Он, наверное, не сумеет, нет, конечно, он все перепутает, и получится бог знает что. И еще одна мысль грызла его и ставила в полный тупик. Наконец, собравшись с духом, он рискнул спросить:

– Ну а любовь, Жан-Поль? Ты их любишь, когда занимаешься с ними любовью? Поэтому так и говорят? Но ведь, наверное, это трудно. Когда их так много. Разве можно любить всех?

Жан-Поль откинул голову и расхохотался.

Любовь? Любовь тут вообще ни при чем – ему следовало бы сразу же это оговорить. Таково первое правило, самое существенное. Он обнял Эдуарда за плечи, и его лицо стало очень серьезным.

– Мы говорим об удовольствии, братик. О сексе. Не о любви. Выкинь любовь из головы, это тебя только будет сбивать с толку. Надо ясно отдавать себе отчет, чего ты хочешь. Женщина доставляет тебе удовольствие. При удачных обстоятельствах ты доставляешь удовольствие ей Вот и все. Иногда они тебе симпатичны – есть женщины, с которыми хорошо проводить время, очаровательные, даже умные. Приятные собеседницы, а не только отличные подстилки. Другие тебе не симпатичны – и тогда все по-другому. Но любовь тут ни при чем. Послушай моего совета: чуть появятся первые симптомы, сразу ищи другую. Она тебя живо излечит от подобной чепухи.

– Но разве не лучше, – не отступал Эдуард, – разве не будет приятнее, если ты их любишь? Ну, когда ты делаешь это?

– Право, не могу сказать. Я никогда не был влюблен.

– Никогда?! Но ведь люди влюбляются, разве нет? В романах, в стихах? Папа влюбился в мама с первого взгляда, он мне сам говорил.

– Да? – Лицо Жан-Поля омрачилось. – Ну, очевидно, такое состояние существует. Но мне оно доверия не внушает, вот и все. Просто ловушка. Капкан. Ты убедишься, что женщины много о ней говорят, гораздо больше мужчин. А почему? А потому что хотят, чтобы ты на них женился. Часть их игры. Признайся, что любишь – ни в коем случае, Эдуард, этого не делай, поверь мне! – и они уже ждут предложения руки и сердца. Любой мужчина скажет тебе то же. – Он помолчал. – А про мама папа тебе действительно это сказал? Ты не сочиняешь? Эдуард мотнул головой.

Жан-Поль нахмурился. Это был один из немногих случаев, когда Эдуард заметил в нем неуверенность. И один из немногих случаев, когда он не принял совет брата. Естественно, кому было знать, как не Жан-Полю, но Эдуард все равно ему не поверил. Брату он ничего не сказал, но продолжал думать о любви. Продолжал верить, как и прежде верил в своем романтичном и невинном сердце, что любить и заниматься любовью, конечно же, величайшее событие в жизни человека, способное навсегда ее изменить. Ему не терпелось обладать женщиной, но точно так же ему не терпелось полюбить какую-нибудь женщину. И поскорее, думал он. Пусть, пусть это случится скоро!

Разговор о любви в противопоставлении сексу произошел во Франции года три назад. Больше он не повторялся. А теперь, услышав шаги Парсонса в прихожей, звук отпираемой двери, басистый голос Жан-Поля и звонкий женский смех, Эдуард улыбнулся про себя.

За эти три года многое переменилось. Теперь Жан-Поль был помолвлен. С англичанкой, молодой и изумительно красивой. И Жан-Поль теперь убедился, как он ошибался, не без самодовольства подумал Эдуард. Он помолвлен. Он попал в капкан. И значит, даже Жан-Поль наконец-то влюбился.

Леди Изобел Герберт, старшая дочь графа Конвея, была в свои восемнадцать лет ослепительна и царственно сознавала это. В гостиную на Итон-сквер она вошла, как входила в любую комнату, – быстро, грациозно, нервно. Сбросила палантин из чернобурки, прежде чем Жан-Поль успел ей помочь, и небрежно швырнула его на спинку стула. Еще не сделав нескольких шагов, она уже достала портсигар, мундштук и нетерпеливо обернулась к! Жан-Полю.

– Милый, закури для меня. И сбей мне коктейль, хорошо? Я измучена. И мне необходимо выпить. Что-нибудь жуткое, сногсшибательное. Все эти решения меня просто истерзали – как я ненавижу что-нибудь решать! Такая гадость! – Она бросилась на диван и живописно вытянулась на нем. – Эдуард! Милый! Как ты?