Счастье в награду - Кэтрин Стоун Страница 9

— Слушаю, Энтони. Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Вытащи меня отсюда к чертовой матери!

— Ну, это просто. Тебе достаточно открыть дверь.

— И оказаться в наручниках? Нет!

— Это единственный способ.

Офицеры в трейлере беззвучно застонали. Ведь Лукас уже успел нарушить все мыслимые и немыслимые нормы и правила этики, так к чему теперь снова становиться щепетильным? Полицейский никогда не постесняется соврать преступнику — особенно если речь идет о жизни заложников! На переговорах с террористами фальшивые обещания — самая обычная вещь!

Но лейтенант по одному ему понятным причинам предпочел правду.

— Ты что, забыл про гранату?! — К яростному воплю Энтони Ройса готовы были присоединиться сейчас все, кто слышал этот разговор.

— Нет. Я помню. Но знаешь что, Энтони? У меня кончается дежурство. Честно говоря, — вот тут лейтенант наконец-то позволил себе соврать, — мой сменщик уже стоит рядом. А я устал как собака. И давно хочу домой. Пожалуй, сейчас самое время спихнуть твое дело с рук — пусть другие с ним носятся!

— То есть как это, Лукас? — Голос «финансового гения» снова зазвенел от паники. — Разве ты не должен довести все до конца?

— Вообще-то нет. Это не мой долг.

— Ты хочешь сказать, что тебе наплевать на то, чем все закончится? — Он и не заметил, что сам стал хныкать точно так же, как девчонки-заложницы, раздражавшие его своим испуганным плачем всю ночь. — Разве тебе не все равно, вытащу я из гранаты чеку или нет?

— Я всю ночь твердил тебе о том, что все в твоих руках. А новости я смогу узнать по телевизору. Все, Энтони, я иду домой. После такой ночи хочется отоспаться.

— Погоди! Ты должен сперва вытащить меня отсюда! Сию же минуту!

— Встань и открой дверь.

Офицеры, позабыв об усталости, насторожились. Энтони Ройс, державший всю ночь в плену ни в чем не повинных детей, на их глазах сам превратился в пленника — пленника Лукаса. Террорист поверил, что только Лукас может его спасти. Во всяком случае, так решил сам лейтенант. Но нрав ли он? Или сейчас прозвучит взрыв, разносящий на куски тела заложниц вместе с их куклами и окончательно взбесившимся брокером?

Но секунды шли, а взрыва все не было. В трубке раздавались звуки, весьма напоминавшие истерические рыдания.

— Скажи им, чтобы не стреляли!

— Конечно, Энтони. Я уже отдал приказ.

Не прошло и десяти минут, как толпившихся у больницы репортеров облетела радостная весть. Все закончилось. Все восемь девочек целы и невредимы. Террорист сдался властям и уже находится на пути в тюрьму. Его имя будет оставаться в тайне до окончания следствия. В целях безопасности арестованного провели к полицейскому фургону по подземному туннелю.

Пресс-конференция, на которой будут присутствовать комиссар полиции и мэр города, состоится в самом скором времени.

Поль появился на больничной автостоянке ровно через восемь минут после того, как Гален сбросила сообщение ему на пейджер.

— Видала? — осведомился он свысока. — Что я тебе говорил? Никаких неожиданных инцидентов. И драматических концовок. Ты тоже могла бы выспаться. Между прочим, — ехидно добавил он, — это наверняка пошло бы тебе на пользу. Надеюсь, тебе хватило ума позвонить не только мне, но…

— И Адаму, и Уолли. Да, им я тоже позвонила.

— Честно говоря, я имел в виду кого-нибудь от Хосе-Филиппа.

— Это не смешно.

— Да какие уж тут шутки, Гален! Мне до сих пор невдомек, какого черта Вивека, Адам и Джон стараются удержать тебя на плаву. Но помяни мое слово — Вивека вряд ли обрадуется, если ты будешь торчать перед камерой в таком вот виде!

Вид как вид. Ее истинный вид. Без всяческих хитроумных выкрутасов Хосе-Филиппа, одного из самых известных в городе стилистов, чьи творения то и дело мелькают на страницах журнала «Вот».

В своей прежней жизни, когда она была репортером «Судебных новостей», Гален носила длинные волосы. Густые и тяжелые, они вились не так круто из-за собственного веса. И она не признавала головных уборов, чтобы не стеснять этот поток живого огня.

А когда ветер бросал ей в лицо непослушные пряди? Подумаешь, что за проблема! Для репортера «Судебных новостей», призванного рассказывать людям о несчастьях и преступлениях, немного взъерошенный вид был даже, кстати, лишний раз, подчеркивая драматизм сообщений.

Но Вивека первым делом объяснила новой ведущей, что ее вид не устроит манхэттенскую аудиторию, тем более что она будет сниматься в студии, где не бывает даже сквозняков. Это вам не обдуваемые всеми ветрами ступени окружного суда! Кроме того, Гален будет вести именно вечерние выпуски новостей, таким образом, становясь гостьей за обедом у тысяч и тысяч семей.

Такое положение обязывает ко многому и влечет за собой, в частности, обслуживание по высшему классу у Хосе-Филиппа, хозяина шикарного салона красоты на Пятой авеню, начатое за целых пять дней до ее дебюта. Знаменитый стилист удостоил Гален своим вниманием и первым делом обкорнал ее волосы так, что они едва касались плеч и моментально стали виться «мелким бесом». Чтобы сделать их хоть немного послушными, Хосе-Филипп пустил в ход и горячий фен, и самый густой гель.

В результате получилась гладкая, блестящая и немного округлая прическа, что, по заверениям стилиста, заметно смягчило излишнюю худобу — или остроту? — ее лица. Макияж добавил ее лицу еще больше округлости и подчеркнул красоту глаз — пожалуй, единственной части лица, получившей у Хосе-Филиппа приемлемую оценку. Затем он прочел короткую лекцию о том, что отныне она обязана оставаться в облике стильной ведущей «Кей-Кор» всегда, в любое время дня и ночи.

— Это означает, — поучал он Гален, — всякий раз, когда вам приходится выходить из квартиры. Даже если вы просто собрались спуститься к почтовому ящику.

Судя по выражению его лица, кое-кто рискнул пренебречь этими наставлениями и в итоге был неприятно поражен издевательскими фотографиями, появившимися в падкой на дешевые сенсации прессе.

— Знаменитость должна всегда следить за собой, ей не простят ни малейшей слабости, — напоследок изрек Хосе-Филипп и добавил, слащаво улыбнувшись Вивеке: — Можно не сомневаться, что комментатор вечерних новостей на лучшем телеканале Манхэттена станет знаменитостью!

Что да, то да, Гален действительно прославилась на весь Манхэттен! И даже, несмотря на решение поскорее покинуть и Нью-Йорк, и телевидение навсегда, она продолжала скрупулезно следовать советам стилиста — из уважения к Вивеке, Адаму и Джону. Она следила за своей внешностью с величайшим вниманием.

Вплоть до этой ночи.

Не то чтобы именно в эту ночь она поддалась отчаянию. Нет. Просто ее захватили врасплох. Гален как раз вышла из душа, вытирая полотенцем волосы — подготовительная процедура перед укладкой феном с помощью специального геля, — и включила вечерний выпуск новостей. Диктор еще не успел закончить сообщение о захвате заложников, как полотенце полетело в угол, а она натянула на себя первое, что попало под руку: футболку, джинсы и теннисные туфли, лишь запоздало вспомнив о том, что такой наряд не соответствует стилю самой известной телестудии в Манхэттене. Ничего похожего на шикарные слаксы, блузки и сапоги, выглядывавшие из-под угольно-черного пальто, в котором она являлась на студию. Не говоря уже о костюмах от самых известных кутюрье, в которые она переодевалась перед выходом в эфир.