Скромница и принц - Кэтрин Дженсен Страница 9

- Антонио, все в порядке? - Мария похлопала по дивану рядом с собой.

- Нет. - Он подошел, сгреб девушку в охапку, возбужденный ее доверчивостью. Его обуревали тысячи чувств, желаний, которых он не испытывал очень давно. - Пойдем в кровать... чтобы представить обычную обстановку. Куда?

- Туда, - она показала на дверь.

Он подхватил ее на руки, отнес в спальню и нахмурился, увидев узкий матрас.

- Ты что? Это двуспальная кровать, - сказала она.

- Подойдет, - решил Антонио. Он бы многое отдал сейчас за свое пружинящее ложе на вилле. Он посадил ее на покрывало и сел рядом.

- Снять? - Мария показала на полупрозрачный шелк, облегающий тело.

Он содрогнулся при мысли об этом.

- Ш-ш-ш... Теперь молчи, можно только говорить, правится тебе или нет. Согласна?

- Да, - сказала она, и глаза озорно блеснули.

Антонио медленно раздел ее, но сам раздеваться не стал - он боялся, что не сможет с собой справиться, Мария слишком сильно возбуждала его.

Она лежала перед ним обнаженная, и он начал с того, что осторожно погладил груди - маленькие, прелестные. Он накрыл их ладонями, и розочки сосков набухли, как бутоны. Он нагнулся и поочередно их поцеловал.

Она вздохнула.

- Это значит «да»? - спросил он.

Девушка кивнула.

Он накрыл холмик груди ртом, тихонько сжал сосок зубами. Она прогнулась. Он провел языком по кругу, поперек, и ее руки впились ему в плечи. Антонио ждал толчка, говорящего «нет», но толчка не последовало.

Еще одно «да».

Он проделал то же со второй грудью, и Мария стала извиваться под ним. Ом опять подождал, но услышал только глубокое дыхание, означавшее удовольствие.

Антонио неспешно ласкал и целовал ее тело. Обхватив бедра, он сдавил их, рука скользнула между ног. Губы добрались до светлой поросли между ног, и он почувствовал, как она напряглась, не зная, что он будет делать дальше. Что ж, вкусить ее сладостную сущность он оставлял другому мужчине. Его задача - показать основы, и он был намерен честно выполнить свою роль.

Медленно он приподнялся и посмотрел ей в глаза, без слов приказывая сосредоточиться на том, что он делает. Она поняла и не отвела взгляд.

Он положил ладонь на ее живот, спустился ниже и остановился, не нажимая, не дразня, просто ожидая ответа на невысказанный вопрос: «Ты меня впускаешь?»

Она прикусила нижнюю губу, посмотрела ему в глаза и наконец слегка раздвинула ноги.

- Спасибо, - еле слышно шепнул он.

Он стал тихо, нежно ее поглаживать, наблюдая. Ее глаза затуманились. Веки подрагивали, дыхание участилось, губы сжались и снова раскрылись, голова запрокинулась. Его палец погладил нежный, влажный центр, прошелся по узелку, охраняющему то драгоценное, женское, куда он с восторгом бы проник, но отодвинулся, пока искушение не стало слишком велико.

Антонио закрыл глаза, мягко двигая пальцами, чтобы довести ее до взрыва лучезарного восторга. Когда он уже не мог выносить огонь, охвативший его, то со стоном уткнулся лицом в ее грудь и, зажмурившись, боролся со взбесившимся зверем, требовавшим удовлетворения.

- Антонио? - услышал он тихий шепот Марии.

- Si, сага?

- Думаю... я уже поняла, как это бывает.

- Вот и хорошо.

- Наверное, ты можешь отпустить меня.

-Si.

Чтобы это сделать, ему потребовалось собрать все оставшиеся силы. Он посмотрел на Марию - сияющие глаза, дразнящая улыбка, розовые щечки. Она полна энергии. Как это у нее получается, когда он лежит, будто раздавленный трактором? Но ему это нравится!

- Значит, вот как бывает... Знаешь, это великолепно! - сказала она. - Нет, это больше, чем развлечение. Такие ощущения! Потрясающе! У меня все тело трепещет!

Он открыл один глаз и осторожно сказал:

- Есть продолжение.

- Я надеюсь, такое же хорошее.

- Даже лучше. - Он провел пальцем по краю ее подбородка. Жаль, что он обещал не... Но уж коль обещал... - Но это потом. С мужем.

Мария пристально посмотрела па него.

- С тобой все в порядке? Ты выглядишь как-то... Тебе было не очень скучно? Я понимаю, ты сам получил не много удовольствия. Мы могли бы...

Антонио неохотно выбрался из кровати. Он чувствовал, что начал оживать. Нужно немедленно уходить, пока его тело не показало Марии, как он далек от того, чтобы скучать. Глядя на ее обнаженное тело, подрагивающее от пережитого восторга и новизны ощущений, он едва справлялся с собой.

- Извини, я не могу больше задерживаться. Завтра утром улетаю.

- Понимаю, тебе пора. Уже поздно, - ласково сказала она.

Она как-то ухитрялась выглядеть невинной, несмотря на все, что сейчас позволяла с собой делать! В последнем порыве Антонио поднес к губам ее руку и поцеловал.

- Береги себя, Мария, - прошептал он. - Дождись хорошего человека.

- Ладно, - улыбнулась она. Глаза ее сияли; они были незабываемо прекрасны. Он заставил себя повернуться и уйти.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Ночной кошмар с мстительным постоянством возвращался по утрам, и он в тысячный раз переживал самый черный день своей жизни - день, когда вошли карабинеры и сообщили, что произошел несчастный случай.

Антонио рыдал, катался по гостиничной кровати, не в силах справиться со спазмами в груди. Он мог только ждать, когда они пройдут.

Месяцами он сходил с ума от горя, не в состоянии смириться с тем, что Анна умерла. Что она никогда не вернется к нему, к их маленькому сынишке, в их красивую виллу в гористой, дикой Апулии, которую она так любила.

Вместе с ней ушло желание любить и быть любимым. Его больше не интересовали женщины. Он перестал видеть во сне, как Анна приходит в его постель. Он не желал любовных игр. Он больше не чувствовал себя мужчиной.

Антонио умер вместе с женой - по крайней мере духовно.

Обливаясь холодным потом, он смотрел в потолок. Боль, сдавившая грудь, не позволяла дышать.

Врач скачал, что приступы, длившиеся иногда часами, вызваны мощными спазмами мускулов, и причина - пережитый стресс. Он обещал, что со временем это пройдет. Сам Антонио считал, что боль - кара за то, что в тот день он не сел в машину вместе с Анной.

Сейчас, уставившись в потолок, он ждал, когда боль отступит. Чтобы ускорить этот процесс, он старался думать о приятном - о сыне, об оливковых рощах, которые готовятся к новому урожаю, о хорошем вине и ростбифе, пахнущем розмарином.

Ничто не помогало.

Тогда он стал думать о Марии. Закрыв глаза, Антонио вспоминал два дня, что провел с ней. В то время он заботился только о том, чтобы доставить ей удовольствие, но сейчас чувствовал, как возвращается возбуждение.