Неужели это он? - Дайана Кобичер Страница 9

Доминик с усилием разлепила веки. Вокруг царил полумрак. Где я? — подумала она и почувствовала, как чья-то теплая ладонь накрывает ее руку.

— Мама?! — удивленно и радостно прошептала она. Наверное, мама, узнав, что случилось, примчалась в Лондон. Она различала чей-то неясный силуэт возле постели.

— Это я, Сидней Харпер, мисс ван Блоом. Вы надышались бромфенина и теперь находитесь в больнице святого Томаса.

Доминик смотрела на него и молчала. Она вдруг почувствовала себя не то что лучше, но спокойно и защищенно.

— Можете ничего не говорить, если вам это трудно. Я и так знаю, что у вас раскалывается голова и тошнит, верно?

Она медленно кивнула.

— Не волнуйтесь, через пару дней вы будете в порядке, — продолжал Сидней. — Вашим родителям я позвоню и все объясню.

— Портрет?.. — прошептала Доминик.

Какое-то мгновение он, казалось, колебался, потом все же сказал:

— Картина похищена. Но полиция ее обязательно найдет. Даю вам честное слово. Кстати, тут в коридоре ждет инспектор из Скотленд-ярда, он хотел бы с вами поговорить… Но, если вам тяжело, можно отложить это до завтра.

— Я мало что помню, — вздохнула Доминик. — Скажите инспектору, что я готова ответить на его вопросы. Лучше побыстрее с этим покончить, верно?

— Хорошо, я буду рядом и не дам ему вас долго мучить, — сказал он и встал, чтобы пригласить полицейского.

Доминик, как смогла, описала толстяку инспектору все, что с ней произошло вчера по дороге в Рединг. Инспектор явно никуда не спешил и хотел, чтобы она еще раз описала происшествие, надеясь, что какие-то забытые детали всплывут у нее в памяти, но тут Сидней Харпер тоном, не терпящим возражений, прервал допрос. Как ни плохо соображала Доминик, все же ее удивило, до чего безропотно, хотя и с явной неохотой, подчинился ему инспектор.

В палату вошла высокая худая женщина с добрым лошадиным лицом.

— Ну вот и все, — улыбнулся Харпер. — Вы держались молодцом. Сейчас сестра Арабелла сделает вам укол: вы уснете, а когда проснетесь, ни тошноты, ни головной боли не будет. — Он сделал движение, собираясь встать, но крепкие пальцы Доминик стиснули его ладонь. Он все понял без слов. — Я посижу с вами, пока вы не уснете.

Она не произнесла ни слова, только вздохнула счастливо и благодарно.

Примерно через час Харпер сидел в пустом кабинете своего шефа в Скотленд-ярде и разговаривал по телефону с Остенде.

— Похоже на тривиальное дорожное ограбление, — громко говорил он в трубку. — Ее не ударили, просто усыпили бромфенином. Она уже может говорить и дала первые свидетельские показания. Как видите, с ней все в порядке. Не сомневаюсь, что картину найдут, но вашей дочери придется задержаться в Англии, сами понимаете. Это ненадолго, уверяю вас…

— Может, мне все-таки приехать? — с тревогой спросил менеер ван Блоом.

— В этом нет необходимости… Разве что если вы соскучились по Доминик. Ей необходимо несколько дней абсолютного покоя, а вы все равно не сможете быть с ней больше часа в день — врачи не позволят. Обещаю звонить вам каждый день и рассказывать, как идут ее дела. — На этом Сидней попрощался и повесил трубку.

— Бонни, — окликнул он секретаршу, выходя из кабинета, — если я срочно понадоблюсь папаше Ралфу, пусть звонит мне домой. Я только что сообразил, что еще не завтракал сегодня.

Интересно, подумал он, садясь за руль своего «порше», чего ради я так поспешно стал предлагать ван Блоому помощь? В конце концов, если уж кто-то должен о ней позаботиться, то лучше всего это сделает его партнер и старый приятель мистер Фредериксон. Правда, есть одно существенное «но»… Однако пока ничего нельзя утверждать с уверенностью, надо кое-что выяснить.

Добравшись до дому, Сидней первым делом позвонил к себе в Скотленд-ярд и попросил как можно скорее выяснить, когда именно были готовы документы на ввоз портрета и как скоро их забрал мистер Фредериксон. Сделав этот звонок, он переоделся и спустился в столовую.

В столовой его уже поджидал пожилой мужчина, тощий и длинный, на лице которого читалось выражение искренней заботы. Он поздоровался с Сидом и стал ему пенять, что тот опять отсутствовал полночи.

— Это форменное безобразие, — ворчал он. — Скоро даже очаровательная мисс Патрисия сможет общаться с вами только в вашем Скотленд-ярде.

Сидней с жадностью, неприличной для истинного джентльмена, набросился на еду и ограничился ласковой просьбой:

— Отстань, старый дурень…

«Старый дурень» немедленно надулся, как капризный ребенок.

Сиднею стало совестно.

— Ну ладно-ладно, я просто хотел тебя поддразнить… Ты совсем даже не старый…

Эндикот, который, как и все, кто был знаком с Харпером, не мог устоять перед его обаянием, невольно ухмыльнулся.

Пора было возвращаться на работу, но Сид все же решил заглянуть по дороге к Доминик, несмотря на необходимость делать солидный крюк.

Когда он приехал в больницу, Доминик еще спала. Чего и следовало ожидать, подумал он. Зачем только меня сюда принесло? Разве что полюбоваться на нее…

Сестра Арабелла в присутствии Сиднея вела себя точно так же, как и большинство женщин, которые подходили к нему ближе чем на пять метров. Она пребывала в благоговейной готовности услужить ему. Проводив его в палату Доминик, она с умилением стала любоваться этим невинным спящим созданием. Доминик такая трогательная, такая беззащитная, просто ангел, поделилась сестра своими наблюдениями с Сиднеем.