Только ты и я - Пэнси Вейн Страница 9

– Так, перекинулись парой слов.

– Ведь она красивая, очень красивая, правда? – спросила Мишель и посмотрела на него выжидающе.

– Разве? – Он, кажется, искренне удивился. – Мне так не показалось. Наверное, она не совсем в моем вкусе.

– Все всегда от нее в восхищении, – задумчиво проговорила Мишель.

Вот сейчас ему следует сказать: «Здесь есть кто-то покрасивее». Но он не сказал.

– Ты к ней сильно привязана?

– Если она что-то тебе и наболтала, это не надо принимать слишком всерьез, – произнесла Мишель и замолчала, потупившись.

Руди танцевал прекрасно, и сейчас его хромота была даже менее заметна, чем при ходьбе. Он словно забыл, что хромает, и вел ее бережно и уверенно.

Ей вдруг захотелось остановиться, прижаться к нему всем телом, обхватить руками шею, ощутить его тело каждой своей клеточкой. Желание было таким неожиданным и сильным, что все лицо ее запылало.

– Знаешь что, – сказала она, снова поднимая взгляд. Она даже сама не знала, что скажет дальше. Впрочем, от выпитых коктейлей сейчас самое невозможное казалось простым и легким. Совсем близко Мишель увидела его глаза, темные и глубокие, и они смотрели на ее губы… с вполне угадываемым намерением. Он посмотрел ей в глаза, и она увидела в них отражение собственного желания. Ошибки быть не могло. – Мне хочется уйти отсюда прямо сейчас, – пробормотала она, не отводя глаз.

И услышала, как он задержал дыхание.

– Ни с кем не прощаясь?

Мишель кивнула. Руди решительно взял ее за руку и направился в прихожую. Там, из-под вороха брошенных пальто, он выудил свою куртку и пальто Мишель. Она быстро сунула руки в рукава, а он уже открыл дверь. Но тут в арке, ведущей в гостиную, показалась фигура в платье цвета электрик.

– Как, разве вы уже уходите?

На лице Люси, обращенном к лучшей подруге, было написано что-то, очень похожее на ненависть.

– Пока, Люси, – сказала Мишель, уже стоя в дверях. – Я позвоню потом, ладно?

И дверь захлопнулась за их спинами.

На улице Рудольф шагнул к краю тротуара и замахал рукой. Такси остановилось почти немедленно – словно давно их поджидало. Мишель назвала свой адрес – Уолворт, Элбани-роуд 19, и они скользнули в темноту на заднее сиденье, готовые перейти от объятий к поцелую.

Но в такси у Мишель неожиданно закружилась голова – подействовали два выпитых один за другим коктейля, которые она не закусила даже ягодкой. Зачем она только это сделала – забыла, что ей коктейли противопоказаны. Чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Руди, она откинулась на сиденье и, опустив окно, жадно втянула в себя воздух.

– Ничего, – пробормотала она виновато. – Сама не знаю, что это со мной. Сейчас пройдет.

Он вытащил из кармана куртки газету и принялся ее обмахивать. У Мишель выступил на лбу противный липкий пот, все плыло перед глазами. Она была просто в отчаянии – подумать только, теперь он решит, что она какая-то больная. Мужчины не любят такого проявления слабости. Или что она струсила и решила пойти на попятный. Конечно, он жутко разочарован. Вместо поцелуя, на который он рассчитывал, ее вот-вот стошнит.

Мишель собрала всю свою волю в кулак. Только не это! А водитель еще, как нарочно, тормозит у каждого светофора, резко давит на тормоз. Она бессильно уронила голову Рудольфу на плечо, бормоча извинения.

– Пустяки, – произнес он успокаивающе, учащая взмахи газеткой. – Мы уже подъезжаем. Сейчас выпьешь крепкого кофе, и все пройдет.

– Лучше чаю, – выдавила она через силу.

Мишель плохо помнила, как вышла из машины, как он практически втащил ее на второй этаж. Едва войдя в прихожую, она бросилась в ванную, и появилась оттуда только некоторое время спустя, очень бледная, в коротком голубом халатике. Ей хотелось поскорее лечь. Но не успела она прилечь на раздвижной диван, на который было наброшено клетчатое шотландское покрывало, как потолок принялся мучительно вращаться над головой. Мишель поскорее зажмурилась и почувствовала прикосновение горячих пальцев к своей щиколотке. Рудольф снимал с нее туфли, и, несмотря на головокружение, она успела оценить его заботу и слабо пробормотала: «Спасибо».

Через какое-то время он окликнул ее, и она, открыв глаза, увидела перед собой поднос с кружкой дымящегося чая. Надо же, он даже догадался положить в чай лимон! Руди сидел на краю дивана. Мишель с трудом оперлась на локоть и увидела, что ее ноги закрыты покрывалом. Она приподнялась повыше на подушке и отбросила со лба влажные после умывания каштановые волосы.

– Спасибо, – опять проговорила она и выпила чашку до дна – чай был крепкий, как она обычно пила. – Мне ужасно жаль, что так получилось…

– Ты ни в чем не виновата, – прервал он ее жалкое лепетание, тоже сдержанно вздохнув. – Тебе надо отдохнуть, выспаться. Я сейчас пойду домой, а ты спи.

Мишель представила, что он сейчас уйдет, а завтра ее жизнь пойдет своим чередом, только без него. Он конечно же решил, что она его просто дурачит. Нет, невозможно, немыслимо, чтобы Руди исчез из ее жизни! Наверное, на ее лице отразилось отчаяние, потому что он вгляделся в нее, и его темные брови сошлись на переносице.

– Если ты свободна завтра вечером, мы можем встретиться, где ты захочешь.

Завтра? Страх предстоящей одинокой ночи, которая после встречи с ним будет многократно длиннее, холодной рукой сжал ей грудь. Мишель схватила его за руку.

– Я хочу, чтобы ты остался… сейчас.

Она сидела на кровати, напряженная как струна. Он медленно поднял руку и отвел прядь волос от ее губ. Потом так же медленно наклонился к ней, и она очень близко увидела его глаза, которые показались ей совсем черными. В следующую секунду его губы соединились с ее губами, сначала осторожно, затем более смело и уверенно.

Она зажмурилась, отдаваясь ощущениям… Его губы были нежными и нетерпеливыми одновременно. Все последствия необдуманно выпитых коктейлей улетучились, словно их и не было. Вместе с огнем, который пробежал по всем ее жилкам, Мишель ощутила могучий прилив сил и непроизвольно обхватила затылок Руди руками, чтобы продлить эти потрясающие мгновения.

Но он оторвался от нее гораздо быстрее, чем она ожидала, с какой-то торопливой решимостью. И снова повторил фразу, которая была уже совсем не актуальна:

– Тебе сейчас надо отдохнуть.

Испытывая жгучее разочарование, Мишель отодвинулась назад.

Очевидно, этот поцелуй был просто данью вежливости. А ведь там, у Винса и Люси, он просто пожирал ее страстным взглядом, тут Мишель не могла ошибиться. Но потом она сама все испортила – незачем было притрагиваться к этим дурацким коктейлям, от которых ей всегда плохо. Кстати, Люси это хорошо известно… Но если он боится, что она станет вешаться ему на шею, – он сильно ошибается.

– Да, в самом деле, меня что-то ужасно клонит в сон. Ты дверь захлопни как следует, ладно? – И она легла и отвернулась к другой стене, напряженно прислушиваясь, что происходит за ее спиной.