Бедная богатая девочка - Тори Андерсен Страница 9

На Нью-Йорк опускались зябкие сумерки. Эмили, Сандра и Джонни уже несколько часов гуляли по городу. Сначала им было весело, потом — грустно, потом все замолчали и просто бродили по улицам. В Нью-Йорке стояла холодная весна.

Когда началось домашнее застолье по поводу приезда гостьи, Эмили сразу поняла, какую ошибку совершила, ни разу не появившись в этом доме за последние семь лет. Выходит, ради Иден она себя лишила многих удовольствий, и прежде всего самого главного — иметь семью.

В общем-то понятно, почему так хотелось плакать, когда она в поезде врала Кларку про своих родных. И в то же время она его не обманула: пусть не у нее самой, а у тетушки есть семья; но все равно они вместе, они родные, а главное — соскучились по ней!

Эмили и сейчас хотелось расплакаться от такого неожиданного радушия, с которым ее встречали. Она вспомнила свой пустой и холодный дом, Иден с застывшим выражением скорби и обиды на лице и невольно передернула плечами. Дом, когда-то любимый и такой уютный, пока там был отец, казался ей теперь холодным склепом, где царила музейная чистота и гулкость, где остановилось время и не было живых, а бродили лишь одни призраки, навсегда запертые в этих стенах.

Здесь же, напротив, каждую секунду чувствовалось движение, жизнь. Здесь было весело, шумно, а вечерние сборы за общим столом напомнили Эмили детство, когда все хохочут, кричат, рассказывают, когда никто никого не слушает, но при этом все безмерно счастливы видеть друг друга.

Дом тетушки Ло был такой же теплый и живой, как много лет назад, хотя многих в нем теперь не хватало. Не стало бабушки Жаннетт, крепкой суровой старушки, державшей в своем жилистом кулаке всю семью, и тетушке Ло невольно пришлось занять ее место, поскольку в их роду испокон века господствовал матриархат.

Годом позже, не выдержав жизни без любимой жены, ушел и дедушка, тихий, покладистый старичок, увлекавшийся живописью и французским вином.

Сегодня за столом впервые не было отца, хотя обычно Эмили привыкла гостить у тети вместе с ним.

И все равно, проглатывая слезы вместе с вишневым пирогом, Эмили понимала, что плачет не оттого, что ей недостает ушедших. Она плачет от счастья. Как человек, выплывший из бушующего моря, спасшийся от смерти и разгневанной стихии, целует песок и плачет, потому что счастлив, потому что страх и опасность позади.

Они видели, что ей тяжело, что глаза часто наполняются слезами, и тогда Эмили отводила взгляд в сторону или отворачивалась, будто рассматривала гостиную. Они видели это и старались веселить ее, как могли. Сандра и Джонни, оба полнокровные, румяные, принялись вспоминать и наперебой рассказывать смешные истории из детства.

Однажды Эмили залезла на старый дуб в их саду, а потом ее не могли оттуда снять: чем выше пробирался за ней садовник, тем выше карабкалась и она, пока не очутилась на самых тонких ветках на верхушке дерева…

Однажды Эмили и Сандра разорили лучший бабушкин веер из настоящих перьев, потому что начитались книжек про индейцев и вознамерились изображать шаманов.

Однажды Эмили и Джонни решили сбежать из дому и уехали в пригород на такси, а горничная, которая по совпадению жила в том районе, позвонила тете Ло и все рассказала. Их с Джонни поймали, привезли домой, и Джонни очень влетело. А Эмили не влетело, потому что она забралась под кровать и сидела там до утра, отказываясь разговаривать с кем бы то ни было. Она обещала выйти из укрытия только после полного прощения и гарантированного завтрака, принесенного в комнату на подносе.

— Ты вела себя, как профессиональный террорист! — воскликнула Сандра, громко расхохотавшись. — Ты была просто супер: «сначала самолет и деньги, а потом, так уж и быть, я выйду на переговоры!» Молодец, сестренка!

Эмили улыбалась, вспоминая детство. Бедной тетушке, должно быть, приходилось несладко, когда они приезжали погостить в Нью-Йорк. Мишель почти не принимала участия в детских шалостях, считая себя уже взрослой. А близнецы Джонни и Сандра, несмотря на то что тоже были на пять лет старше Эмили, очень охотно играли с ней, всякий раз изобретая новые проказы и подвергая суровому испытанию выдержку родителей. Сейчас она много отдала бы за то, чтобы воскресить те прекрасные времена. Но, увы…

— Увы, моя дорогая, я не смогла тебя сегодня встретить, — вдруг виновато сказала тетя Ло. — И хочу торжественно извиниться за это. Прости несчастную старуху за то, что она нашла дела поважнее.

— Ничего страшного. Таксист прекрасно справился.

— Любопытно было бы узнать, почему ты вспомнила об этом именно сейчас? — Сандра с укором посмотрела на мать.

— Потому что ты, дорогая моя, заговорила о самолетах и террористах. Кстати, это тоже актуально!.. Эмили, почему поезд? Ты тоже боишься террористов?

Она растерялась, не зная, что ответить.

— Ма, что ты набрасываешься на людей?! — вступился Джонни. — Не все любят летать.

Тетя Ло фыркнула.

— Мне кажется, в Штатах нет ни одного человека старше трех лет, кто ни разу бы не летал самолетом.

Тут же все заговорили, явно возражая ей, и голоса слились в один общий гул.

Эмили откинулась на спинку кресла, с удовольствием растворяясь в теплом радостном настроении, витавшем в гостиной. Почему она раньше не приехала сюда? Как много хорошего прошло мимо нее за эти семь лет, и ничего не осталось в воспоминаниях, кроме разве что картин, которые она нарисовала. Эмили смотрела на них с сожалением и обожанием.

Близнецы Сандра и Джонни… Как всегда неразлучные, очень похожие, а особенно сейчас, когда Джонни решил отрастить волосы. Оба с кудряшками, собранными в хвост, и одинаково улыбаются, и одинаково взмахивают руками, когда хотят что-то сказать, и одинаково заразительно хохочут.

Тетя Ло и мистер Флетчер, которого никогда почему-то не называли по имени, раз и навсегда возвеличив как представителя славного рода… Седой статный мистер Флетчер с добрым и беззащитным взглядом серых глаз. И рядом — изящная, юркая тетя Ло, утратившая часть своего имени вслед за мужем. Никто не помнил, когда она превратилась из Лорины в Ло, но подходило это ей, как ни странно, гораздо больше и с годами даже стало добавлять элегантности.

Странно, думала Эмили. В этой семье мужчины всегда стартовали первыми, зарабатывали капиталы, а потом почему-то уступали бразды правления своим женам.

— Ах, Эми! Тебя ожидает здесь прекрасная жизнь и море удовольствий! Подожди, я познакомлю тебя с нашими друзьями. Особенно…