Невеста маркиза - Лесли Лафой Страница 9

Симона поглядывала на мужчину, шедшего по ее правую руку, и пыталась понять, почему она раньше не замечала, что он настолько… красив и элегантен. Дело тут было в чем-то большем, чем просто внешность: в Лондоне нашлось бы немало мужчин с четкими чертами лица и невероятно темными глазами, обрамленными густыми ресницами. Очень многие из них были высокими и широкоплечими, но в Тристане присутствовало нечто совершенно иное. По крайней мере сама она с подобным еще не сталкивалась. В нем ощущалась сила, безмятежная уверенность в себе, которая была одновременно успокаивающей и тревожной. Симона не сомневалась в том, что если бы сейчас кто-то бросился на них из-за кустов, то для нападающего это стало бы последней попыткой на кого-то напасть.

«На самом деле, – уточнила про себя Симона, с улыбкой глядя себе под ноги, – это не обязательное условие для того, чтобы привлечь внимание Тристана». Здания, пылавшего вокруг него, и идущего в тот момент процесса спасения оказалось недостаточно для того, чтобы помешать ему воспользоваться удобным случаем и похитить поцелуй. Не то чтобы это действительно было похищением: Тристан не добивался поцелуя, наставив на нее острие ножа или дуло пистолета, да и она не прилагала особых усилий для того, чтобы его избежать. Если окажется, что он снова захочет ее поцеловать, она определенно не станет возмущенно верещать или отшатываться в страхе, как подобало бы любой добродетельной мисс. Впрочем, кто, будучи в здравом уме, пожелает быть хорошей и добродетельной, вместо того чтобы получить очаровательный поцелуй? А Тристан Таунсенд действительно умел целоваться: Симона до сих пор ощущала на своих губах нежное прикосновение его губ.

Подняв взгляд, она решила, что разумнее сосредоточить свои мысли на чем-то другом, нежели плотный жидкий огонь, который так сладко растекался по ее ногам. Она отметила, что ворота сада, выходящие на улицу, широко распахнуты и за ними виднеются кареты, которые, объехав территорию особняка, ждут своих владельцев. Наверное, Эмми и Ноуланд уже нашли экипаж Тристана и сейчас находятся дома, целые и невредимые. Эмми, конечно, побледнела при мысли о поездке без дуэньи и забилась в угол, где всю дорогу молилась о том, чтобы об этом никто не узнал. Боже, какая славная девушка!

А вот Симона, если бы у нее возникла возможность поехать в карете вдвоем с Тристаном… Если учесть, с каким восторгом ее разум принимает подобные возможности, ей надо радоваться присутствию здесь Хейвуда.

Симона посмотрела налево и решила, что никогда еще не видела Хейвуда таким мрачным. Понятно, что у него болело плечо, но она сомневалась, что он так сильно хмурится именно из-за этого. Точнее, он был мрачным как туча. Но что именно вызвало в нем такое настроение? Если учесть обстоятельства, то срезанную юбку нельзя считать большим грехом, а ее корсаж остался целым. К тому же на ней по-прежнему были надеты все нижние юбки и все нижнее белье, а уж заподозрить, что ее целовали…

Неужели Хейвуд злится из-за того, что они подвозят Тристана до дома? Эта мысль посетила Симону в тот момент, когда они уже миновали ворота. Если так, то это крайне бессердечно с его стороны, так что она намерена игнорировать его самого, его гадкое настроение и нескрываемое намерение быть невежливым.

Кучер радостно улыбнулся.

– Надеюсь, Джон, ты с нами не попрощался навсегда? – спросила Симона, когда он жестом пригласил их следовать за ним к карете.

– Конечно, нет, леди Симона, – ответил кучер, обернувшись. – Я как раз говорил остальным, что если там есть выход, то вы его найдете и выведете с собой еще полдюжины людей.

– Всего троих! – со смехом отозвалась Симона. – И двое из них уже уехали домой. Нам осталось подвезти лорда Локвуда.

Джон перевел взгляд на ее спутника и почтительно спросил:

– В ваш особняк на Парк-стрит, сэр?

– Ты его знаешь?

– Мы с вашим кучером двоюродные братья по материнской линии…

Тристан тихо рассмеялся и помог Симоне забраться в карету.

– В последнее время мир стал очень тесным.

– Это верно, – буркнул Хейвуд и тоже с трудом залез в карету, после чего туда же поместился Тристан, заняв вторую половину сиденья.

Когда кучер забрался на козлы и карета тронулась, Тристан посмотрел на чудесное создание, расположившееся напротив него. То, что женщина способна выглядеть настолько непринужденно, оказавшись на публике только в половине своей одежды, было поистине поразительно. Неужели она чувствовала бы себя столь же спокойно, полностью раздевшись? Если бы здесь не было Хейвуда, Тристан сделал бы все возможное, чтобы это выяснить. Догадывается ли она, о чем он думает? Начнет ли протестовать, если он позволит себе большую вольность?

– Насколько я припоминаю, лорд Локвуд, – неожиданно проговорил Хейвуд, – вы недавно находились за границей?

Тристан хмыкнул. Кажется, начинается допрос!

– Последние двенадцать лет я провел в Америке и вернулся в Англию всего месяц назад, – уточнил он, приняв решение вести себя в этой ситуации по возможности любезно.

– И что привело вас обратно после столь долгого отсутствия? За это время вы могли там обжиться и остаться навсегда. Возможно, вы собираетесь вернуться туда в ближайшее время?

Симона устремила на своего спутника негодующий взгляд:

– Хейвуд, это невежливо!

– О нет, я ничего не имею против, – заверил ее Тристан. – Лучше, когда тебе задают вопросы, чем когда тебя игнорируют. – Он обернулся к Хейвуду: – Я очень неплохо устроил свою жизнь в Америке, мистер Хейвуд, и большую часть времени проводил на борту одного их моих кораблей, бороздил моря и океаны между Сан-Франциско и различными портами Ближнего Востока и Восточной Азии.

Глаза Симоны засияли:

– Так вы капитан корабля?

– Капитан, владелец и импортер в одном лице, – уточнил Тристан с шутливым поклоном. – Когда я в последний раз вернулся в порт, то получил известие о том, что неожиданно унаследовал титул отца и сразу отправился домой, чтобы заняться делами поместья. Что до скорого возвращения в Америку… Думаю, мне это не понадобится. Я перевел мою контору в Лондон и теперь продолжу свою деятельность отсюда.

– Маркиз, занимающийся торговлей? – удивился Хейвуд.

– Маркиз, у которого есть интересное хобби, – ухмыльнулся Тристан, – и к тому же чрезвычайно доходное.

Однако Хейвуда это нисколько не рассмешило.

– Сомневаюсь, чтобы остальные представители светского общества отнеслись к этому благосклонно.

– Меня не слишком волнует, что думают другие, и никогда не волновало. – Тристан пожал плечами, а улыбка Симоны стала просто ослепительной.