Научи меня любить - Ольга Егорова Страница 9

— Я думаю, тебя отпустят. Перетопчатся как-нибудь недельку…

Она его уже не слушала. Во всяком случае, старалась не слушать больше, изредка все же кивая головой или роняя короткие слова: «Да», «Нет», «Не знаю»…

Они отъехали от города уже достаточно далеко и двигались по трассе в тот момент, когда Андрей вдруг резко нажал на тормоза.

— Черт возьми, ты меня совсем не слушаешь! — прокричал он, ударив кулаком по рулю.

Два облака пыли взвились в воздух из-под колес, закружились в воздухе. Ирина нажала на кнопку автоматического стеклоподъемника.

— Я музыку слушаю. Извини, — ответила она без эмоций, не глядя на него. — Ты же знаешь, я не могу слушать музыку и разговаривать одновременно.

— Ах, ты не можешь, значит. А я, выходит, все могу. Разговаривать, как дурак, сам с собой, в тот момент, когда ты изволишь слушать музыку… Музыку свою чертову!

Он порывисто ткнул пальцем в какую-то кнопку на панели магнитофона. Недопетая песня оборвалась на полуслове, печально потухли разноцветные эквалайзеры…

— Что ты делаешь?!

Магнитофон выплюнул кассету. Андрей схватил ее и, размахнувшись, выбросил в открытое окно, за которым еще продолжала дымиться дорожная пыль.

— Теперь тебе не придется разрываться между мной и этой своей дурацкой музыкой.

Щелкнуло зажигание, снова заревел мотор, и машина тронулась с места, быстро набирая сумасшедшую скорость. Ирина смотрела некоторое время, как стремительно ползет вверх стрелка спидометра, как она достигает вершины и начинает медленно опускаться — сто, сто двадцать, сто тридцать километров в час…

— Останови машину!

— Что ты сказала?

— Я сказала — останови машину. Я с тобой никуда не поеду.

— Поедешь, еще как поедешь!

— А я сказала — не поеду! Останови сейчас же…

— Не собираюсь…

Она попыталась открыть дверцу, понимая, что выпрыгнуть на ходу все равно не сможет.

— Совсем с ума сошла, что ли?!

Он нажал на тормоз, машина снова резко остановилась, опять полетела вверх дорожная пыль.

— Ты повторяешься, — сухо сказала Ирина и открыла дверцу. — Слишком много спецэффектов. Как в плохом кино…

— И куда же ты, интересно, собираешься идти? До города двадцать километров!

— Дойду как-нибудь, не переживай.

— Попутного ветра! — донеслось уже из-за спины, и вслед за этим она услышала, как что-то шлепнулось на землю.

Оглянувшись, увидела полиэтиленовый пакет, который собирала для них в дорогу мама.

Машина, снова взвизгнув тормозами, умчалась вперед, утонув почти сразу в шлейфе пыли. Ирина подошла, подняла пакет с земли.

Ничего особенно ценного в нем не было — полотенце, разные бутерброды да котлеты. Только книга…

Книгу она сразу достала из пакета и сунула подмышку. Пакет с едой оказался достаточно тяжелым, но оставлять его на дороге было как-то обидно. Почти до слез обидно — за маму, за ее старания, за глупые надежды на то, что все будет хорошо.

«Не будет. Ничего и никогда уже не будет хорошо», — подумала Ирина и медленно побрела вдоль дороги назад, к городу. Ей почему-то даже в голову не пришло попытаться остановить попутную машину, несмотря на то, что кое-какие деньги в кармане куртки были. Просто не было желания видеть кого-то, слышать, разговаривать, коротая время в пути. Она решила, что дойдет потихоньку как-нибудь сама. Может, хоть к вечеру, но доберется. Зато не придется ничего придумывать, пытаясь объяснить маме причину своего раннего появления. Лицо под солнцем загорит, и мама подумает, что она и правда была на даче. К тому же…

Ирина внимательно присматривалась к обочине дороги, пытаясь отыскать выброшенную Андреем в порыве гнева кассету. Где-то совсем недалеко должно было быть это место, ведь проехать они успели не больше километра. Ну, может быть, двух…

«Два — это максимум, — рассуждала она, чувствуя, что прошла уже гораздо больше. — Наверное, проглядела. Не заметила, в такой-то пыли. Да ладно, что ж теперь поделаешь. Она, к тому же, наверняка сломалась. С такой силой швырнул…»

Впереди был виден поворот дороги. Она вдруг вспомнила этот поворот и то, что Андрей выбросил кассету чуть раньше, чем они повернули. Вздохнула почти радостно: может, отыщется все-таки? Пошла чуть быстрее, отмахнулась пренебрежительно от призывно посигналившего ей водителя белой «десятки», снова подумав о том, что не хочет ни с кем общаться. Только бы отыскать кассету, добрести до дома, упасть на диван — и слушать, до самого утра…

Ей даже показалось, что она снова слышит ту самую песню, которую так грубо оборвал Андрей. Слышит достаточно отчетливо, каждое слово, каждый перелив неповторимой мелодии — как будто оборвавшаяся песня вдруг ожила, воспротивилась грубому надругательству и воспарила в воздух, перестав быть зависимой от чьих-либо прихотей.

«Ну вот, старушка, чего ты добилась. Вот и поехала она, твоя крыша. Медленно, но в верном направлении…» — вздохнула Ирина и остановилась, полностью сконцентрировалась, превратившись в слух…

Но песня продолжала звучать.

Она слышала совершенно отчетливо, совершенно ясно — где-то совсем недалеко пела Эдит Пиаф. На мгновение ей стало немного жутко: вокруг были одни только не слишком частые лесопосадки, сквозь пожелтевшие листья просвечивало безбрежное пустое пространство. А музыка звучала…

Она вышла из-за поворота и вздохнула облегченно. Даже рассмеялась, поразившись простоте разгадки: неподалеку от поворота стояла машина. Над открытым капотом склонился водитель, очевидно не замечающий присутствия Ирины. Видимо, пытался разобраться с какими-то неполадками в двигателе. Музыка доносилась из салона, через распахнутую настежь дверцу.

И все-таки, это было невероятно. Встретить посреди трассы человека, который именно сейчас и именно здесь решил вдруг послушать Эдит Пиаф — странное, мистическое какое-то совпадение…

Ирина не верила в мистические совпадения. Никогда не верила, а потому решила подойти и поинтересоваться, не подобрал ли случайно незнакомец кассету, которая несколько минут назад вылетела на дорогу из проезжающей мимо машины.

Она сделала еще несколько шагов, подошла совсем близко. И вдруг вспомнила: не было никакой проезжающей мимо машины. В тот момент, когда Андрей вышвырнул кассету на улицу, машина стояла. И этой девятки цвета «баклажан» поблизости точно не было, совершенно точно…

Но было уже поздно. Он, видимо, услышал ее шаги и обернулся.

А она вдруг растерялась, не зная, что сказать. Так и стояла молча. Смотрела на него и молчала. И он тоже — молчал.

А через некоторое время она поняла, что они просто слушают музыку. Вместе.