Московский беSтиарий. Болтовня брюнетки - Маша Царева Страница 9

Алиса немного польстила предпринимателю Дмитрию Большову, назвав его симпатичным. Лицо его было довольно смазливым – густые брови, близко посаженные темные глаза, крупный яркий рот. Но для того, чтобы считаться мужественным, он был чересчур малогабаритен.

Вообще все происходящее напоминало комедию положений. Как будто бы все мы были непрофессиональными актерами и как могли разыгрывали заданную пантомиму. Большов притворялся, что он арабский шейх, причмокивал, задумчиво хмурил брови, листал анкеты, выбирая прекрасных невольниц. Ну а мы стояли на сцене, как породистые лошади на базаре.

– Третьякова, – наконец тихо сказал он (есть тип людей, которые считают, что чем тише они шепчут, тем больше их будут опасаться окружающие), – шаг вперед.

От шеренги отделилась та самая буйно-волосая рыженькая девушка, на которую я обратила внимание еще в фойе.

– Сколько вам лет?

– Там же написано… Восемнадцать.

– А если серьезно?

– …Будет… через четыре месяца, но кому какое дело? – беспечно махнула рукой она. – Мои родители легко подпишут разрешение на выезд, нам ведь деньги очень нужны.

– Свободна, – прошептал Большов, недовольно сверкнув очками.

– Но…

– Следующая, – он щелкнул пальцами, – Семчук.

Пышногрудая блондинка подняла руку. М-да, именно такие округлости мужчины пошло называют буферами. Сарафан так обтягивал ее тело, что тонкая ткань едва не лопалась.

– А ну повернись!

Она плавно покружилась на месте. Я решила, что, судя по замашкам, девушка была звездой стриптиз-клуба.

– Силикон?

– Природа, – фыркнула она.

– Подними руки… Ну зачем ты врешь? Я со ста метров отличу фальшивый брильянт и фальшивую грудь. Следующая.

Силиконовая принцесса, не выдержав напряжения, пробормотала что-то вроде «Урод!» и, стуча каблуками, выбежала из зала. В ее глазах блестели злые слезы.

– Куликова.

Виктория приосанилась. Я знала, что ее молочные железы тоже подвергались хирургическому усовершенствованию, однако Вика была спокойна, как разморенный на тропическом солнышке бегемот. По всей видимости, ей достался более талантливый хирург, потому что ценитель натуральной красоты г-н Большов присвистнул:

– Надо же, хорошенькая.

Вика улыбнулась. Красивая, как сам черт. Свежая, беспечная, с ногами от ушей. Барби.

– Сказать по правде, у меня уже есть девять девушек, которые меня устраивают. Осталось только одно место, и, глядя на вас, мне кажется, что вакансия занята. Наверное, на этом я и закончу кастинг. Устал.

– Спасибо, – с уморительной серьезностью прошептала Виктория.

Пусть в глубине души мне и было немного обидно, что этот бездушный покупатель крепко сбитых тел даже не взглянул в мою сторону, словно я пустое место, но все равно я не могла не восхититься Викторией. Она управлялась с мужчинами, как шеф-повар с бездыханными заячьими тушками.

– Что ж, всем спасибо, все свободны, – сказал Большов. – Куликова, занесете свой загранпаспорт ко мне в офис.

Плечи Алисы поникли, и я успокаивающе потрепала ее по руке. А Виктория, как прирожденный победитель, свой триумф воспринимала как должное, и у нее хватало наглости сиять от счастья на глазах у подруг, оставшихся ни с чем.

– Хотя постойте, – вдруг сказал Большов, когда наша унылая вереница уже потянулась к двери, – а кто из вас Кашеварова?

Я удивленно обернулась. В руках у Дмитрия была одна-единственная анкета.

Моя.

– Ты? – Он неинтеллигентно ткнул в мою сторону наманикюренным пальцем.

– Ну… Я.

– Толстовата.

– Мерси боку, – ухмыльнулась я, – но вы тоже, между нами, не Ален Делон.

Девчонки дружно ахнули, Алиса предупреждающе дернула меня за руку и чуть не оторвала рукав. Но мне было все равно. Пора положить конец этой безумной инсценировке. Утереть нос этому самозваному правителю Барбиленд.

– Вот как? – Он перевел холодный взгляд с меня на мою анкету. – Рост 180, вес 70… Ничего особенного. К тому же в дешевых туфлях.

– Мне можно идти?

– Подождите. Что вы имели в виду, когда написали в анкете, что ваша любимая сексуальная позиция – поза улитки?

– Все дело в том, – с издевательской ухмылкой протянула я, – что улитки гермафродиты и сексом не занимаются. Так же как и я. С полузнакомыми мужчинами – уж точно.

– Ну-ну. А последний вопрос? «Как бы вы отреагировали, если бы случайно забеременели от богатого мужчины?» Вы написали: «Уж я бы не растерялась».

– Это я пыталась намекнуть на то, – улыбнулась я, – что если во время нашей поездки вы случайно сделаете мне ребенка, то это обойдется вам дорого. Потому что я собираюсь претендовать не только на алименты, но и на часть вашего имущества. И вообще, я фаталист и не верю в случайности.

– Стоп-стоп. – Поразительно, но Большов смеялся! – Ты не в моем вкусе, разумеется. Но твой азарт меня заинтриговал. Так что… едешь с нами…

– О, поздравляю, – возликовала Виктория, – уж мы там с тобой заживем!

– …вместо Куликовой, – невозмутимо продолжил Дмитрий. – Извините, девочки, но на этот раз на моей яхте найдется лишь десять мест для красоток.

Нет, она не вцепилась мне в волосы, она как могла сохранила лицо. Но опасный огонек в кошачьих глазах Виктории не мог меня обмануть. Она была очень зла. И считала меня главной виновницей своей неудачи.

Простились мы сдержанно, но вежливо.

А потом… Потом я, сшибая углы, металась по миру, о котором не имела ни малейшего представления. Записалась на стрижку в салон Тодчука, и там меня уговорили на разноцветное мелирование. Купила два роскошных купальника, которые мне были, мягко говоря, не по карману. Назначила встречи всем знакомым моделям, чтобы расспросить их: какое шампанское принято заказывать в высшем свете, и как едят омаров, и вообще – что происходит со мной, Кашеваровой Александрой? Неужели ничего, с их точки зрения, особенного, неужели это и есть их жизнь? Меня словно насильственно забросили на другую планету. В домик для Барби.

– Все равно ты не Барби, – сказала Лерка, когда я рискнула наконец похвастаться своей сомнительной победой (ну и новыми купальниками заодно), – ты не такая, как они. И никогда такой не станешь.

– Почему? – Я не то обиделась, не то порадовалась своей эксклюзивности.

– Потому что! – вспылила Лерка. – Потому что у тебя заусенцы на ногтях, ты ненавидишь трусики стринг, килограммами ешь пирожные и вечно влюбляешься в придурков! Потому что на прошлый Новый год ты подарила бойфренду дорогие часы, а он в ответ вручил тебе коробочку «Рафаэлло».

– Спасибо, что напомнила. Между прочим, я его любила и собиралась замуж.