Заветное желание - Дженна Питерсен Страница 9

Коттедж был маленький, и когда Рис грубо втолкнул Энн внутрь, она, потеряв равновесие, плашмя упала на смятую постель.

Несмотря на гнев и расстройство, вызванные отказом жены уехать, Рис был крайне возбужден. Первый раз в жизни ему безумно хотелось лечь на женщину и не вставать, пока он всецело не удовлетворит свое желание.

В общем-то, думал он, это нормальная мужская реакция. Волосы у Энн растрепались во время путешествия и благоухающими волнами падали ей на плечи, одежда помялась, словно она только что занималась любовью и не успела привести себя в порядок. Лицо выражало чувства, которые он старался подавить в себе и до сих пор не видел у нее. Конечно, он был свидетелем и ее веселья, и даже слез от грустных воспоминаний или несчастных случаев, но те вспышки эмоций были совсем иными.

Сейчас он видел какие-то неистовые, совершенно не поддающиеся контролю чувства. И все это из-за него, адресованное ему, что было тоже весьма необычным явлением. Тщательно контролируя собственные чувства, он не желал вызывать их у других людей.

— Ты собираешься поговорить со мной или просто смотреть на меня? — спросила Энн, пытаясь сесть.

Он поднял бровь, удивленный дерзостью жены. Сговорчивость, которую Энн проявляла все годы их помолвки, была непременным качеством для положения его безупречной герцогини. Тем не менее Рису скорее понравились и резкость ее тона, и мятежный блеск в глазах. Хотя он даже не знал почему. Ведь ни один мужчина в здравом уме не захочет жениться на женщине, которая не признает его власть.

Рис, насколько мог, взял себя в руки. Он подумает о своей необычной реакции на Энн, когда избавится от нее. И сделать это необходимо раньше, чем она выяснит причину, по которой он покинул Лондон. Пока что он не готов посвящать жену в тайну.

— В деревне есть несколько человек, которые, получив вознаграждение, будут держать язык за зубами, — пробормотал Рис. — Если я пошлю домой записку, твой слуга и кучер могут через пару дней встретить тебя по дороге.

Энн пристально посмотрела на него и поднялась с кровати.

— Значит, ты все же решил отослать меня в Лондон? Тогда почему велел уехать кучеру Саймона?

Рис судорожно вздохнул, когда она произнесла имя его лучшего друга… его брата. Она понятия не имела, как глубоко это имя ранит его.

— Потому что я не хочу вмешивать в это Саймона, — проворчал Рис и отвернулся, чтобы скрыть свои чувства. — Но ты должна вернуться в Лондон.

Ее рука легла ему на плечо. Тут он в конце концов осознал, что до сих пор не застегнул рубашку, и повернулся к ней лицом.

— Рис, я уже сказала тебе, что не уеду.

Энн мягко закрыла ему рот двумя пальцами, останавливая слова, готовые сорваться с языка. Но теперь Рису хотелось сделать нечто другое ртом и языком, пока Энн не закроет глаза и не подчинится его воле тем или другим образом.

Он замер и попытался думать о чем-нибудь ином, что могло бы сделать его эрекцию менее заметной.

— Я ведь не какой-то докучливый ребенок, которого ты можешь прогнать, — тихо сказала Энн. — Когда нас объявили мужем и женой пред лицом Господа и нашими друзьями, это все изменило. Я не покину тебя, даже если ты заявишь, что хочешь этого. Я дала клятву и сдержу ее.

Рис пристально смотрел на жену. С тех пор как Саймон открыл ему правду о его рождении, он чувствовал себя таким одиноким. Здесь не было ни покоя, ни друга или наперсника, чтобы поделиться своими душевными страданиями.

Он знал, что Энн могла быть другом и наперсницей. Он видел ее такой по отношению к другим людям, и если б он рассказал ей правду, она без колебаний предложила бы ему поддержку и утешение.

Энн сделает это даже в ущерб себе.

Да, он может передать все свое горе и позволить ей нести его хотя бы временно. Он может на нее положиться.

— Рис? — тихо произнесла Энн.

Он тряхнул головой, отгоняя привлекательную мысль.

О чем он думает? Он не собирается изливать ей душу наподобие какого-нибудь глупого романтического героя. Или открывать кому-либо свои тайны, даже собственной жене. И не только потому, что не в его характере быть таким сентиментальным и безвольным.