Оттенки страсти - Барбара Картленд Страница 9

Солнце пробивалось сквозь плотно задернутые шелковые шторы, и все в комнате утопало в золотом мареве. Крохотные часики, расписанные эмалью, мерно тикали на прикроватном столике, нарушая тишину спальни. Но вот прямо под окном, на проезжей части улицы, громко просигналило такси, и этот резкий звук, ударившись о горячий асфальт, полетел вверх, будоража тех, кто еще нежился в кровати. Мона слегка вздохнула во сне, перевернулась на спину и проснулась. Некоторое время она просто лежала, бездумно разглядывая комнату и приходя в себя после крепкого сна, а потом, бросив взгляд на часики, позвонила в колокольчик. В ожидании завтрака она опять начала перебирать события минувшей ночи.

Обычно по утрам людям свойственно трезвомыслие. Вот и Мона с некоторым удивлением и даже с изумлением вспоминала свои взбалмошные похождения. То, что ночью представлялось ей лишь невинной забавой и веселым приключением, сейчас, при свете дня, выглядело глупейшей выходкой, если не сказать больше. Вот уж действительно, завтрак придуман не для романтиков. Романтизм, точно нежный цветок, сразу увядает, соприкоснувшись с прозой бытия.

Да и о какой романтике можно толковать, разглядывая тарелку с овсянкой или запихивая в рот яичницу с беконом? Как известно, на сытый желудок о высокой поэзии не потолкуешь. Какое счастье, что вчера ее никто не видел!

Мона содрогнулась, представив себе, как бы отозвалась о ее поступке мать, узнай она о ночной вылазке дочери за город.

И тут же пулей пронеслась в голове еще одна мысль.

– А о чем, интересно, он думает сейчас? – беззвучно прошептала она, чувствуя, как кровь прихлынула к щекам

Нет, она действительно сумасшедшая! Подумать только! Решиться на столь безумную авантюру. И все же это было прекрасно. Великолепный восход солнца, необыкновенно обходительный и учтивый кавалер, пожалуй, только эти два обстоятельства с легкостью перевесят любые неприятные последствия, которые может повлечь ее ночное приключение. Но бог даст, все обойдется без последствий. Да и с молодым человеком она, судя по всему, встретится не скоро. К тому времени события ночной поездки за город немного забудутся, чувство неловкости пройдет, и она сможет без смущения посмотреть ему в глаза. Нет, она решительно не собирается ни о чем жалеть!

Мона сладко зевнула и протянула руку к столику, чтобы взять ежедневник. В нем она старательно отмечала наиболее важные дела на грядущий день. Примерки у портних, скучные, но обязательные визиты к родственникам, что еще? Запись на время пятичасового чая заставила ее слегка нахмуриться. «Встреча с Сэлли и Чарльзом в ресторане отеля «Карлтон».

Сэлли и Чарльз. Странно, но эти два имени, стоящие рядом, вызвали у нее неприятное чувство. Почему? Они ведь видятся с Сэлли почти каждый день, то у них на Белгрейв-сквер, то в роскошном особняке на Парк-Лейн, который мистер Катс специально снял для своей семьи на время летнего сезона. Подруги делились друг с другом буквально всем; как прошел вчерашний бал, с кем познакомились накануне вечером, чье еще сердце брошено к их ногам Обычно все эти разговоры происходили за ланчем или за чашечкой вечернего чая. Но если по каким-то причинам ланч и чай предназначались для встреч с другими людьми, тогда обязательная совместная прогулка по городу с двенадцати до часу дня. В это время со знанием дела прочесывались дорогие магазины на Роу-стрит, после чего следовало неизменное мороженое и кофе для восстановления сил в знаменитом кафе-мороженом на Белгрейв-сквер под названием «У Гантса».

Мона заметила, что в последнее время Сэлли просто сгорает от желания бывать у них в доме каждый день. От ее зоркого взгляда не ускользнула и еще одна деталь: всякий раз, когда на пороге появляется Сэлли, в холле уже обязательно торчит Чарльз.

И тут же начинает с энтузиазмом предлагать девушкам свои услуги чичероне, обещая сопровождать барышень хоть на край света. А недавно она и вовсе попала в очень неловкую ситуацию. Лакей сообщил, что звонит мисс Катс. Мона вихрем помчалась к телефону, но, взяв трубку, услышала на другом конце: «Это ты, дорогой Чарльз?» Потом, конечно, последовали объяснения. Дескать, она просто ослышалась, и все такое. Но все это показалось Моне весьма подозрительным.

– Хотя с какой стати я должна переживать за них? – задалась она резонным вопросом

Что плохого, что ее лучшая подруга влюбилась в ее брата? О таком можно только мечтать. Но как ни уговаривала себя Мона, роман Сэлли с Чарльзом скорее огорчал, чем радовал. Сэлли еще совсем ребенок, думала она с тревогой. Все ее чувства и переживания мгновенно отражаются у нее на лице. Девушка еще не научилась контролировать себя, она слишком порывиста, слишком импульсивна, легко влюбляется и так же легко переходит от любви к ненависти. К тому же она просто не умеет различать полутона и оттенки человеческих эмоций. Для нее черное – это черное, а белое – белое. Да, у ее подруги золотое сердце, но в сочетании с бешеным темпераментом получается гремучая смесь. В этом мире Сэлли интересуют только люди. Она равнодушна к искусствам, не любит музыку, слепа и глуха ко всем тем проявлениям красоты, которыми полон окружающий мир. До сих пор все ее эмоции были так или иначе связаны не с абстрактными переживаниями, не с игрой воображения, а с вполне конкретными людьми из плоти и крови. И вряд ли кто-то сможет остановить Сэлли, когда она кого-то полюбит. Она, с ее напором, с рано проснувшейся чувственностью, сметет на своем пути любого. Ее не удержат никакие препоны, никакие условности и соображения морали. Но вот чего нет в характере Сэлли, так это хитрости и коварства. Интриговать, строить козни, плести хитроумные сети – это не в ее натуре. Сэлли привыкла идти к цели прямым путем, идти и получать то, чего ей хочется. Чисто американская напористость в сочетании с сильной волей всегда помогали и помогают ей добиваться желаемого. Искренняя и прямодушная, Сэлли и в других людях не замечает лицемерия. Про таких людей обычно говорят, что они готовы видеть друга в любой собаке, пока та не укусит.

Увы-увы! Чарльз, обворожительный Ромео, успевший вскружить головы уже не одному десятку Джульетт, был совсем не таков, каким он рисовался Сэлли в ее розовых мечтах, ослепленной своими чувствами к молодому человеку, и Мона хорошо это понимала. Как легко можно погубить полураскрытый бутон нежнейших чувств, бездумно сорвав его бесцеремонной рукой.