Слияние двух одиночеств - Ширли Джамп Страница 9

О боже.

Ноа смог увидеть каждый изгиб, каждую впадинку ее прекрасного тела. Чувство, которое он давно считал умершим, напомнило ему о том, что он одинокий мужчина, а она красивая женщина. Если не считать Чарли, то кроме них в этом странном доме никого нет. А это значит…

— Тебе бутерброд с ветчиной и сыром? — спросила Виктория.

В этот момент Ноа едва мог думать о еде. Все его мысли крутились вокруг Виктории Блекстоун. Боже, как ему хотелось сорвать с нее остатки одежды и заняться любовью прямо здесь, на кухне.

— Ноа?

— А… конечно. — Он покачал головой, стараясь избавиться от непристойных мыслей. — Я голоден как волк. — Но то, чего ему хотелось сейчас, уж точно не найти в холодильнике.

Виктория подошла к стойке и принялась за дело. Когда сэндвичи были готовы, у Ноа потекли слюнки.

— В который раз убеждаюсь, что ты потрясающе готовишь, — заметил Ноа. Он откусил кусочек и неистово закивал головой. — Действительно превосходный бутерброд.

Виктория усмехнулась.

— Интересно, на этом можно разбогатеть?

— Несомненно, — заверил он и, выдержав минутную паузу, добавил: — Спасибо.

— За что?

— За то, что впустила незнакомца и его привередливую собаку в свой дом. За то, что накормила нас. За то… — Его голос оборвался. Ему хотелось поблагодарить Викторию за слова, сказанные этим вечером. Пусть ненадолго, но они заставили его поверить в то, что его случай не безнадежен.

— Мне было приятно, — спокойно ответила она. Широкая улыбка озарила ее лицо, свидетельствуя об искренности этих слов. — Однако должна признать, что у меня был скрытый мотив.

Он удивленно поднял бровь.

— Скрытый мотив?

— За последние месяцы этот дом… — она оглядела темную комнату, — стал похож на тюрьму. Мне раньше нравилось здесь, я привыкла думать, что смогу жить здесь всегда, но в последнее время…

— Ты хочешь большего.

Она кивнула.

— Но… — Она глубоко вздохнула. — Я боюсь.

— Боишься? Чего? Мне ни разу не приходилось встречать более уверенную и самостоятельную женщину, чем ты.

— Может быть. Но такая я только в стенах этого дома. Все меняется, стоит мне выйти за дверь.

Ноа снова подивился, сколько противоречий скрывается внутри этой женщины.

— Почему? — спросил он.

— Потому что мне еще ни разу в жизни не приходилось выходить за пределы этого маленького мира. Так как моя мать была учительницей, она считала, что сможет сама дать мне неплохое образование. Она и представить себе не могла, что тем самым отдаляет меня от других детей.

— Ты никогда не ходила в школу? — В памяти Ноа всплыли воспоминания о собственных годах учебы. Школьные друзья, проблемы, с которыми ему пришлось столкнуться и которые помогли сделать из него сегодняшнего Ноа Маккарти.

Виктория покачала головой.

— Когда мне исполнилось тринадцать, у меня заболел отец и матери нужна была помощь. Потом заболела и она. Я вынуждена была стать для них обоих сиделкой.

Ноа не задавал лишних вопросов. Он просто сидел и ждал продолжения истории.

— Я была поздним ребенком, — объяснила Виктория. — Мои родители встретились, когда им было далеко за тридцать. Моя мать родила меня в сорок один год.

— Тебе рано пришлось взять на себя заботу о них?

Она кивнула.

— Да. После того как отец ушел на пенсию. Работая на вредном производстве, он окончательно подорвал свое здоровье. Обследование показало, что у него поражены верхние дыхательные пути. Вот тогда-то для нас настали черные дни. — Слова слетали с ее губ все быстрее и быстрее, словно она боялась, что не успеет выложить всю историю до конца. Ей слишком долго приходилось держать все в себе. — У моей мамы было слабое сердце. Кроме того, ей было невыносимо видеть, как угасает отец. Бедняжка, она заботилась об отце, вела хозяйство и давала частные уроки, чтобы мы хоть как-то могли свести концы с концами. Слишком много свалилось на ее плечи.

— А как насчет тебя? — мягко спросил он. — Похоже, и тебе досталось немало.

Она горько усмехнулась.

— Тогда у меня не было времени думать об этом. Я просто… делала все, что нужно. И только когда они оба ушли, осознала, что что-то не так.

— Что именно?

— А то, что я больше никому не нужна. — Грустная улыбка застыла на ее губах. — И что теперь пришла моя очередь двигаться вперед.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но иногда двигаться вперед очень трудно, особенно если не знаешь, в каком направлении идти. — Ну вот, наконец-то. То, о чем он так долго боялся признаться даже самому себе, вырвалось наружу.

— А если ты всю жизнь стоял на месте? — хмыкнула Виктория. — Мои родители слишком опекали меня, и это привело к тому, что я вообще не знаю этот мир.

— Иногда так даже лучше. Поверь, я встречал детей, которые оказались на дне жизни именно из-за недостатка внимания со стороны родителей.

— Но мои перешли все границы. Когда мне было лет пять, в нашем районе похитили двенадцатилетнюю девочку. Я ее даже не знала. Помню, тогда полиция с ног сбилась, разыскивая преступников. Но все усилия оказались напрасными. Ее так и не нашли.

— И это подействовало на твоих родителей? — уточнил Ноа.

— Угу. С тех пор они не жалели сил на то, чтобы возвести вокруг своего единственного ребенка стены изоляции. И должна признать, они в этом преуспели.

Взгляд Ноа метнулся в окно, на мелькающие огни Бостона. Удивительно, этот город был так близко от нее и в то же время казался таким недосягаемым.

— Но эти дни остались в прошлом, — продолжила Виктория, ее голос снова обрел решительность и оптимизм. — Надеюсь, что ты свозишь меня завтра в город. Я начну с него, а потом мало-помалу изучу весь мир. — Она гордо вскинула подбородок. — Кстати, а как выглядит Провиденс?

Ноа усмехнулся.

— Да так. Ничего особенного. Полно мусорных корзин и кафе, в которых подают густую похлебку из рыбы и овощей.

Виктория рассмеялась.

— Мне не терпится попробовать эту вкуснятину. Хотя на самом деле я мечтаю поехать в Германию. — Она кивнула, когда он удивленно поднял бровь. — Когда я была маленькой, у меня была очаровательная музыкальная игрушка в виде стеклянного шара. Повернешь его — и на декорации начинает падать снег. Мама подарила его мне на Рождество. Наверно, потому, что я постоянно просила ее рассказать мне сказку про принцессу, живущую на краю света.

— А мне больше нравились истории про драконов и рыцарей.

Виктория снова рассмеялась. Удивительно, как легко ее рассмешить. Казалось, простая болтовня доставляет ей удовольствие. Странно то, что и сам Ноа получал удовольствие от разговора с ней.