Ночь поцелуев - Элоиза Джеймс Страница 9

Трех крохотных, пронзительно тявкающих, шелковистых мальтийцев.

Они были абсурдно малы — меньше кошки. Блестящая шерсть элегантно лоснилась, но Кейт этот неестественный, вычурный блеск казался отвратительным. Уж если заводить собаку, то большую, лохматую и лопоухую — похожую на тех, которые выбегали навстречу из деревенских дворов и радостно улыбались гостье. Такую, чтобы не тявкала, а лаяла всерьез, по-настоящему.

Впрочем, сейчас эти отвратительные создания не тявкали. Как только Кейт вошла, все трое сразу встали и, помахивая пушистыми хвостами, облепили ноги горячим кольцом. Наверное, они страдали от одиночества, ведь до укуса Виктория не отпускала их от себя ни на шаг. Может быть, хотели есть? Или, чего доброго, мечтали поскорее выйти в сад? Ах, если бы в комнате был звонок… но людям ее положения не пристало тревожить слуг. Кейт подумала о лестнице, об уставших за день ногах и вздохнула. Делать нечего, придется потерпеть еще немного.

— Наверное, ребята, нам пора прогуляться.

Хорошо, что собаки оказались терпеливыми и не сделали на полу ни одной лужи. Комнатка была невероятно маленькой, а окно располагалось так высоко, что запах не выветрился бы и за месяц.

Несколько минут ушло на то, чтобы прицепить к украшенным драгоценными камнями ошейникам поводки. При этом троица принялась истошно тявкать, прыгать и лизать лицо — увернуться от ласк оказалось нелегко.

Кейт зашагала вниз по черной лестнице — единственной, которая вела в ее комнату. Глухой звук шагов сопровождался стуком крохотных коготков по деревянным ступеням. Кейт устала настолько, что даже не смогла вспомнить имена новых подопечных. Кажется, что-то цветочное. Может быть, Фиалка, Маргаритка и Колокольчик? Нет, непохоже. Наверное, как-то по-другому.

— Что они едят? — спросила она Черридерри.

Дворецкий проникся искренним сочувствием: вышел в сад и показал госпоже участок, специально выделенный для собачьих нужд.

— Примерно час назад я направил в вашу комнату Ричарда. Он покормил собак и вывел на прогулку. Не могу сказать, что эти существа мне глубоко симпатичны, но должен признать, что они не злы и не агрессивны. Да и в неприятном происшествии не виноваты.

В эту минуту все трое зачем-то залезли друг на друга и образовали странную кучу, из которой торчали острые носы и пушистые хвосты.

— Цезарь вовсе не собирался кусать мисс Викторию, — продолжил Черридерри, — так что не волнуйтесь, вас он не тронет.

— Цезарь? А мне почему-то казалось, что у них цветочные имена.

— В этом-то и заключается одна из главных проблем, — пояснил дворецкий. — Мисс Виктория так и не смогла окончательно выбрать имена. Каждую неделю придумывала новые. Сначала собак звали Фердинанд, Фелисити и Фредерик. Сейчас — Цезарь, Коко и Честер, а недавно это были Мопси, Мария и… третьего не помню. Видите того, который немного крупнее остальных? Это и есть Цезарь. А двое других — Коко и Честер, хотя Честер так и не научился откликаться на новое имя. Признает только Фредерик или Фредди.

— Так почему же Цезарь укусил Викторию? Я до сих пор не знаю.

— Она кормила его изо рта.

— Что?

— Зажала в губах кусочек мяса и хотела, чтобы он осторожно взял. Опасная ошибка — вставать между собакой и мясом.

Кейт вздрогнула.

— Отвратительно!

— Во всем виновата принцесса Шарлотта: это она придумала кормить собак изо рта.

— А что с ними делать ночью? — с тоской спросила Кейт, мечтая лишь об одном — упасть на кровать и уснуть.

— Обращайтесь так, как положено обращаться с собаками: уважительно, но твердо. Ошибка мисс Виктории заключалась в том, что она принимала их за детей, а когда раздражалась, то отправляла в кухню. Поэтому они и не научились себя вести. Я вам дам пакетик с сырными обрезками. Угощайте всякий раз, как только приказ будет исполнен, и дисциплина не пострадает.

Вернувшись к себе, Кейт вскоре обнаружила, что каждая из собак обладает собственной ярко выраженной индивидуальностью. Цезарь отличался умом и сообразительностью, к тому же явно считал себя большим и сильным: рычал, скалился и грозил напасть на каждого, кто входил в комнату. Имя очень ему подходило: пес действительно напоминал отважного полководца.

Фредерик страдал от одиночества и искал ласки — во всяком случае, так казалось в тот момент, когда он запрыгнул на кровать и, отчаянно виляя хвостом, принялся лизать Кейт колени, а в довершение умоляюще заглянул в глаза, перекатился на спину и задрал лапы. Одним словом, пес оказался глупым — никакой не Фредерик, а самый настоящий Фредди.

Коко проявила небывалое тщеславие. Виктория приклеила ей на шерстку маленькие драгоценные камешки — наподобие блестящего воротника. Вместо того чтобы попытаться отодрать посторонние предметы, как сделала бы всякая уважающая себя собака, Коко сидела, гордо подняв голову и задрав нос. Кровать ничуть ее не заинтересовала, зато сразу привлекла бархатная подушка, появившаяся в углу рядом с миской для воды.

Кейт вытащила Фредди из постели и бросила на пол, однако он тут же прыгнул обратно и победил: сил для того, чтобы сражаться и отстаивать принципы, не осталось.

Она лежала неподвижно и думала об отце. Как он мог? Как мог обмануть ее? Наверное, любил Марианну, иначе не женился бы сразу после смерти мамы.

Хорошо, что дебютировать в свете ей так и не довелось. Бомонд представлялся загадочным миром, однако в одном сомневаться не приходилось: никто не захотел бы общаться с молодой леди, чьей мачехой стала женщина легкого поведения, пусть даже и сумевшая выйти замуж за своего покровителя.

И все же Марианна без смущения отправилась в Лондон, по-хозяйски ворвалась в особняк отца и представила Викторию в качестве красивой и очень богатой наследницы.

Да, полезный урок, сонно подумала Кейт.