Дерзкие мечты - Дженнифер Блейк Страница 9

— И в заключение написано следующее: «Моей любимой внучке, Джолетте Марии Керес, я завещаю предмет мебели, известный как „памятный комод“, со всем его содержимым. Содержимое комода включает в себя, но не ограничивается этим, дневник Вайолетт Марии Фоссиер в обложке, окованной медью, написанный ею в 1854 — 1855 годах. Дневник поступает в полное личное распоряжение вышеназванной Джолетты Марии Керес с неограниченным правом распоряжаться им так, как она сочтет подобающим».

Адвокат положил на стол листки завещания и деловито осведомился:

— Вопросы есть?

Тетя Эстелла с шумом глубоко вдохнула воздух, ее грузное тело чуть не вывалилось из кресла, когда она подалась вперед и выдавила из себя:

— Вы хотите сказать, что все это время дневник находился в старом комоде моей матери?

— Полагаю, да, — подтвердил адвокат. Тетя Эстелла повернулась к Джолетте:

— Ты знала это, не правда ли? Ты знала?

Джолетта почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, но ответила с готовностью:

— Нет, тогда я не знала. Я подумала об этом позже.

— Это возмутительно! — заявила тетя Эстелла, поворачиваясь к адвокату. — Этот дневник является самой ценной частью состояния моей матери. Невозможно, чтобы завещание было составлено таким образом, что ни я, ни мои дети не могут получить от него свою долю выгоды.

— Завещание было составлено согласно конкретным требованиям моего клиента, — сухо пояснил адвокат, восседавший во главе стола.

— В таком случае она была не в своем уме, — выпалила пожилая женщина.

— Я хочу, чтобы завещание исправили. Сейчас же.

— Вы, разумеется, имеете право оспаривать его, миссис Клементс, — в голосе представителя закона появились стальные нотки, — но должен вас предупредить, что для этого у вас мало оснований. Мой клиент, ваша мать, была вполне в здравом уме в тот момент, когда диктовала пункты завещания, к тому же в них не наблюдается никаких отклонений от нормы. Я не могу судить о ценности указанного дневника, поскольку никогда его не видел, но полагаю, что эта вещь по своему характеру больше относится к области сентиментального.

— Вы мало знаете о том, чем занималась моя мать, если так думаете, — возразила тетя Эстелла. — Но это не имеет значения. Как я поняла, в завещании ничего конкретно не говорится о химических формулах духов. Могут ли они быть проданы? Есть ли для их продажи какие-либо юридические препятствия?

— Никаких. Этот вопрос может быть решен путем соглашения всех заинтересованных сторон, — ответил адвокат ледяным тоном. — Поскольку вы и Джолетта являетесь равноправными наследницами, вы обе должны будете подписать Документы на продажу и получить от сделки равный доход.

— Понимаю, — кивнула пожилая женщина, отчего складки ее толстого подбородка затряслись.

— Не уверена, что я понимаю, — медленно проговорила Джолетта, поворачиваясь к своей родственнице. — Надеюсь, вы не собираетесь продавать парфюмерный магазин?

Тетя Эстелла обратила на нее суровый взгляд.

— Почему бы и нет, в конце концов? Но я в данный момент говорю только о формулах, в частности о формуле духов «Ле жардин де кор».

— Мими бы это не понравилось. Она бы расстроилась, узнав, что вы могли только подумать об этом.

— Спасибо, Джолетта, я не нуждаюсь в твоих объяснениях.

— Но без этих духов парфюмерный магазин превратится в ничто, — возразила Джолетта, придвигаясь к тете. — Он принадлежал нескольким поколениям женщин нашей семьи и является частью истории Нового Орлеана. Вы не можете, так просто от него отделаться.

Джолетта увидела, как Натали за спиной матери скорчила Тимоти гримасу. Тимоти только покачал головой в ответ, но на лице его читалось сочувствие, когда он повернулся к Джолетте.

Эстелла Клементс мельком взглянула на сына, прежде чем снова обратилась к племяннице. Поджав губы, она изрекла:

— Я не собираюсь ни от чего отделываться; я хочу продать формулу духов за весьма высокую цену. Впрочем, тебе не о чем беспокоиться. Я все улажу, а ты сиди себе спокойно и жди половину денег.

— Я не могу поверить, что вы на это способны, — покачала головой Джолетта.

Лицо пожилой женщины приняло неприязненное выражение, ее массивная грудь поднялась под золотыми цепочками и нитками жемчуга.

— Пока я в настроении, Джолетта, я скажу тебе то, что уже давно хотела сказать: ты долгие годы жила за счет моей матери, червем пробираясь в ее сердце. Сейчас ты имеешь преимущество и, наверное, думаешь, что можешь легко убрать со своего пути и меня, и моих детей. Но у меня есть для тебя новости. Как только эта формула будет найдена, она Будет продана тому, кто предложит большую цену, и ты ничего не сможешь сделать.

Джолетта была настолько поражена словами тети, что не смогла ничего ответить. Она и не догадывалась, что тетя так о ней думала.

Напряженную тишину нарушил Тимоти.

— Мама, не надо расстраиваться, — сказал он, выпрямившись на стуле и подтянув свои длинные ноги. Нервным движением руки он откинул назад волосы. — Я уверен, что Джолетта не собирается у нас ничего отбирать.

Эстелла выразительно посмотрела на него.

— Когда мне понадобится твое мнение, Тимоти, я дам тебе знать. А сейчас позволь тебе напомнить, что ты должен поддерживать меня.

— Я только хотел сказать…

— Мы слышали, — прервала его мать тоном, не терпящим возражений. — Сделай милость, помолчи, у тебя нет аргументов, чтобы заставить Джолетту посмотреть на вещи с моей стороны.

Густо покраснев, Тимоти бросил извиняющийся взгляд на кузину и слегка пожал плечами.

Та ответила ему легкой улыбкой. Тимоти всегда нравился ей больше, чем Натали; он был ближе ей по возрасту, в нем чувствовалась некоторая неуверенность в себе, свойственная ей самой. Очень трогательно, что он принял на себя огонь издевок своей матери. Когда Тимоти был ребенком, до того как родители развелись, отец отправлял его в летние лагеря и в походы, чтобы закалить сына и сделать более самостоятельным. Тимоти всегда возвращался домой загорелым и подтянутым, но его зависимость от матери не становилась меньше.

Вмешательство кузена позволило Джолетте собраться с мыслями. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, она сказала:

— Я полагаю, мы действительно должны все хорошенько обдумать.

— Тут не о чем думать, — сухо возразила тетя. — У меня есть знакомые в косметической промышленности. Сама Лора Каморе заинтересовалась; она готова дать духам «Ле жардин де кор» торговую марку «Каморе Косметике» и хочет развернуть широкую рекламную кампанию на основе легенд о Наполеоне, Жозефине и Клеопатре. Она назовет их духами для женщин, которые хотят побеждать, духами, увеличивающими силу обаяния женщины и ее влиятельность.