Любимая девочка Мажора - Мила Любимая Страница 9

— Привет, спишь уже? — раздался из трубки голос парня. — Музыка на фоне… ты где?

— Там же, где и ты, — не стала утаивать. — Только парой этажей ниже.

— Мирослава…

— Что Мирослава? — рассмеялась в трубку. — Егор, всё, давай. С днём рождения.

— Я сейчас спущусь. Мы поговорим, не отключайся.

— Ага.

Мечтай.

Одним решительным движением вырубила телефон и кинула его обратно в клатч.

— Ты чего? — Савельева нервно прикусила нижнюю губу. — Вы поругались? Князева, хоть слово скажи. Я же волнуюсь.

— Он мне изменил, — ответила, пожав плечами. Техничным, будничным тоном, словно событие совсем не из ряда вон. — Теперь решил беседы вести светские. Скажет, мол, не так всё поняла, ну и дальше по заезженному сценарию.

— Вот козёл! — Маша вскочила и огляделась по сторонам. — Я сейчас найду Диму и попрошу отвезти нас, хорошо? Оу…

Машка осеклась, увидев замаячившего у бассейна Авдеева. Парень решительно двинул в нашу сторону. Весь мятый, растрёпанный, даже очки забыл надеть впопыхах. Ну и что Егор собирается сказать? Это бессмысленно.

— Мирослава, можно тебя ненадолго? — спросил, глядя мне прямо в глаза.

— Нельзя! — зло отрезала Савельева и сделала шаг вперед. — Мира вне зоны доступа. Для тебя.

— Маш, тише, — попыталась успокоить подругу и повернулась к Егору. — Прости, но говорить не о чем. Я сделала выводы.

— Хорошо, — за несколько шагов подошел совсем близко и взял меня за руку. — Две минуты. Всего две минуты. Прошу тебя.

На мгновение Авдеев отвлёкся на свой телефон, а в следующую секунду уже расхохотался.

Громко. Издевательски. Так не похоже на него.

Развернул смартфон экраном ко мне ровно настолько, чтобы смогла увидеть изображение во всей красе.

Чёрт побери!

Несколько секунд тупо не свожу взгляда с телефона Егора и случайной фотографии, которую ему любезно отправили доброжелатели. Кто вообще умудрился запечатлеть момент моего позора?

Я и Тарасов. Слишком близко друг к другу, чтобы не догадаться, чем это мы двое занимаемся. Его руки на моей талии, а губы прижимаются к губам.

Ну, всё! Завтра весь универ будет знать, как Ник снова заполучил глупую пташку в коллекцию своих трофеев. И пусть поцелуя на самом деле почти не было, кого это волнует? Правильно, абсолютно никого! Кроме моей скромной персоны.

— Ты! — зло выплёвывает Егор прямо мне в лицо. — Такая же, как и все девки, Князева. А строишь из себя невинную овечку. С ума сойти, реально собирался извиняться перед ней!

А я просто продолжаю смотреть на несчастный гаджет, словно это может как-то исправить ситуацию. Не буду же объяснять своему теперь уже точно бывшему парню, что Ник силой меня поцеловал? Во-первых, абсолютно не из-за чего оправдываться, а во-вторых, и не перед кем.

Кошмар! Да разве можно такое предвидеть? Если ещё хоть раз и по доброй воле сунусь в отношения, побейте меня. Пожалуйста!

Егора считала другим человеком. А вместо того, чтобы иметь мужество признаться в собственном косяке, наглый мажор на меня стрелки переводит. Обалдеть!

— Ладно, если на этом всё, то тебе уже пора.

— И что же у него есть? — Егор рывком притянул к себе. — Раз, даже после того, как он тебя выгнал, ты снова ноги раздвигать побежала?

А вот это уже некрасиво и грубо.

Хлёсткая пощечина обожгла пальцы, но ничуть не пожалела, что заехала этому засранцу по физиономии. Со всей дури!

— Правда глаза режет? — усмехнулся и окинул с головы до ног пренебрежительным взглядом, словно перед ним куча мусора, а не девушка, которой он в любви признавался совсем недавно. — Впрочем, надо же таким, как ты выживать. И сколько?

«Таким, как ты», значит.

— Сколько что? — устало выдохнула, откровенно не понимая, куда клонит Авдеев.

От хорошего, милого парня и следа не осталось. Да и вряд ли он когда-то был таким. Вся его бесконечная милота – лишь особенно жестокий способ залезть мне под юбку.

Господи, хорошо, я с ним не спала!

— Аренда твоего тела посуточно, — зло рассмеялся. — Не всё же по ресторанам и музеям водить. Или Тарасов уже на месяц вперёд взял?

Чёртовы мажоры!

Всё мерят деньгами. Абсолютно всё. Никита, конечно, сволочь редкостная, но Егор любые мыслимые рекорды за один вечер побил. Нет, даже за последние десять минут. Гребаный мудак!

Для них так просто – обмануть, предать, а потом ещё выставить девушку виноватой во всех смертных грехах. Вот только парень, которого выбрала сделал это на виду у всех. Прошёлся бульдозером и останавливаться не собирается.

— Глазками она хлопает, губки надула, вы посмотрите на неё! — всё не успокаивался Авдеев. — Ещё заплачь. Поломайся, как ты любишь.

— Пошёл ты! — с силой его оттолкнула и отошла на безопасное расстояние от парня. У него точно шарики за ролики заехали, другого объяснения банально нет.

Спятил.

Грубо дёрнул меня за руку, так что рукав платья затрещал по швам, но не успела даже испугаться, как оказалась за широкой и надёжной спиной Тарасова.

— Не трогай её, — голос Никиты звучит спокойно, даже мягко. Пугающе. — Тебе бы остыть, Авдеев.

Егор бросился на него с кулаками и, по идее, Тарасову должен был прилететь хороший хук справа, но тот увернулся в самый последний момент. А дальше он уверенным движением заломил своему противнику руки назад. Егор неестественно выгнулся в спине и рухнул на колени. Едва сдерживался, чтобы не завопить от боли, но по его лицу и так всё было предельно ясно.

Все вокруг замерли, а несколько впечатлительных барышень даже вскрикнули от испуга. Да я и сама не знала, что делать и куда бежать. У Никиты тормозов никогда не было и сейчас он явно не упустит случая развязать драку.

— Проси прощения у Князевой.

Что? Кому нужно это дешевое представление?

— Тарасов, сволочь! Не нарывайся!

— Не передо мной, — хищно оскалился Ник, так что кожа незамедлительно покрылась мурашками от одного его ледяного взгляда. — Видишь ли, девочек обижать нельзя. Они у нас существа нежные и ранимые. Тебя мама с папой разве не научили?

— Ни-кита!

Кажется, слышала хруст. Егор сильно побледнел, но в следующую минуту едва слышно промямлил что-то похожее на «Прости, Мирослава».

А руки, которые буквально только что довольно сильному парню чуть все кости не переломали, сомкнулись теперь на моей талии.

Мамочка!

— Не замёрзла? — спросил почти заботливо. И словно, нас совсем не окружает куча людей. — Трясешься вся.