Мы вместе «До», а как жить «После»? - Лия Блэр Страница 9

С видимым напряжением я взглянула на Антипова, — ибо должна была закрепить свои умозаключения, — и вляпалась в его насмешку. Всем видом гад говорил: кукла Маша попалась! Вокруг народа куча, а меня так и топило ощущение ловушки. Этот нахал что-то шепнул Ежову на ухо, и дружок направился к нам. Капе-е-е-ец…

— Вот это подарок с утра, — буквально пропел Ежов, в привычной манере говорить в нос, и схватив мою подругу за руку, притянул к себе. — Киренок без пеленок.

Пока у влюбленной дурочки от неожиданности мозг заклинило, парень приобнял Золотареву за талию и повел за последнюю парту. У меня от всего вместе взятого рот открылся. Кого спасать: себя или Киру? Понятно же, что у меня ситуация хуже, но и за подругу переживаю. С чего бы этому колючему грибоносу подкатывать к ней, если раньше не проявлял интереса?

Не о том я думала... Ох, не о том! Антипов вразвалочку подошел и уселся рядом со мной. Он буквально излучал уверенность и от того выглядел расслабленным и спокойным. В отличие от меня. Ну всё, Сафронова, доигралась.

Я озиралась по сторонам. Вот же жуть полная.

— Не вертись, — не поворачивая головы, приказал.

Ой-ой, господина включил. Нарочно повернула к нему лицо и глядела с вызовом. Правды ради, не могла не заметить, что вид у него славный. Время — утро, а он собран, свеж, энергичен. Не то что некоторые… Я стабильно только к третьему уроку становлюсь похожа на человека.

Он посмотрел на меня. Челюсть сжата, крылья носа подрагивают, уголок губ вздернут вверх, и в глазах отчетливой строкой:

«Ты хорошо подумала, кукла Маша?».

А я и думать-то не могла в такую рань. Но неожиданно поймала себя на мысли, что он мне напоминает добермана одного парня из нашего двора. Я всегда цепенела, завидев Илью с Джеком, а потом оказалось, что эта черная глянцевая страшила с зубами-капканами — милейший песик, любящий печенье, зефир и спящий дома с кошкой Мусей с обнимку. Понятное дело, что таким пес был только со своими, а я упорно пыталась пролезть в эту категорию, таская полные карманы вкусняшек. Только вот Антипов на зефирки не купится…

Мажор отвернулся, нацепив презрение. Я же хмыкнула, почесав краем ручки за ухом.

Под монотонный голос учителя я почти засыпала. На обычном занятии мне удавалось прилечь головой на парту и подремать, пока Кира сторожила мой сон. Здесь же хрен прикорнешь, и подруга похищена Славкой.

Решила отвлечься, чтобы не опозориться на всю школу. Подсознание уже манило сновидениями, и глаза слипались — сил нет. Вставила бы спички — клянусь. Облокотившись на парту и опершись щекой на ладонь, зрительно искала, за кого бы мне зацепиться, и нашла…

Пялилась на Антипова, разглядывая его профиль. Отметила четкую линию скул; чувственные губы, которые он пытался не растянуть в улыбке; аккуратный нос и несколько мелких родинок, разбросанных на щеке, а еще одна на скуле у виска в виде звезды. Необычная. Опустила взгляд ниже и наткнулась на едва заметное движение кожи над веной, что пульсировала на шее. Размеренно. Выверено словно маятник. И все! Я как олень в свете фар, только сонный. Что мной двигало — хрен пойми, но я подняла руку и тронула подушечками пальцев заворожившее место. От точки соприкосновения по его коже рассыпались пупырышки мурашек, а я выдохнула как очумевший зритель, которому показали самый крутой фокус. С благоговением, что ли…

— Ну вот, теперь после тебя шею мыть, — тихо фыркнул Антипов. Повернул лицо и, заглянув мне в самые зрачки, спросил: — Чё, нравлюсь, Сафронова?

Вот тут я поняла, что натворила, и на меня навалилась мега-растерянность. Может, он колдун? Какого хрена я его лапала? Даже убрав руку, чувствовала на пальцах тепло Алексея и зудящую вибрацию, похожую на онемение. От стыда мне поплохело. Кровь по венам разогналась и ударила в лицо. Стало жарко…

— Ага. До тошноты. До изжоги. До спазма в желудке.

Он усмехнулся и отвернулся:

— Ну, я заметил, что ты больная.

— А ещё заразная. — я как могла старалась подавить зевок.

— У меня иммунитет.

— Это пока воздушно-капельным, — съязвила и наиграно похлопала ресницами.

Широкие брови Леши подпрыгнули:

— А половым?

— Ты… — мой голос сорвался от смущения, и я тихо прокашлялась, пряча глаза. — … давай учителя слушай, Антипов. А то так и будешь зависеть от друга в штанах.

Гордо отвернулась. Почти по-королевски.

— Будем тебя исправлять, — шепот раздался у самого уха, и я повела плечом, склонив голову, в желании смахнуть Лешино дыхание.

Лучше бы он меня изводил жестоким обращением. Правда. Было бы прикольно, озвучь мучитель сразу свои намерения. По пунктам. И ты такой, прочитал, выделил самые болезненные, подготовился и принимаешь все с достоинством. У меня же пока сплошное позорное падение по всем направлениям. Лучшее, что мне удалось — избегать этого козла.

Ждала звонка как манны небесной. Хотела вырваться из плена и потеряться среди толпы. Мое отторжение Антипова было столь сильным, что весь организм сбоило и лихорадило. Еще ни к кому в жизни я так не относилась.

Но, не зря говорят: бойтесь своих желаний. Именно окончание урока стало переломным моментом, который в буквальном смысле надругался над моим слабым хребтом.