Дьявол в маске - Стефани Слоун Страница 9

Он мог бы не сводить с нее глаз всю ночь. Люсинда же от быстрого вращения и просто от наслаждения танцем очаровательно раскраснелась. «А в моей постели она так же порозовела бы?» — подумал вдруг Уилл. Он тут же представил леди Люсинду обнаженной, лежащей в его постели, и в паху у него тотчас появилась тяжесть.

— Ваша светлость…

Он заставил себя отбросить эту мысль и посмотрел на леди Люсинду.

— Да, слушаю вас.

— Вы, кажется, замечтались. Неужели я такая плохая собеседница?

Этот вопрос заставил Уилла понять, сколько драгоценного времени он потерял, восхищаясь ею. Его рассеянность послужила удивительным подтверждением тому, насколько необычна его реакция на эту женщину.

Будь прокляты ее бриллианты и ее розовая кожа! Черт, сколько же времени он потерял! Потерял ради пустых фантазий. «Прежде со мной такого не бывало», — корил себя Уилл. Потом они снова окажутся в обществе леди Нортроп, и еще одного шанса у него не будет.

Уилл улыбнулся своей неотразимой улыбкой, растопившей множество женских сердец, даже самых холодных. Он ловко провел Люсинду мимо других вальсирующих пар, затем сказал:

— Нет, я просто размышлял над необходимостью иметь подходящего партнера. Хороший партнер бывает нам нужен не только на танцевальной площадке. Вы согласны со мной?

Леди Люсинда несколько напряглась, но продолжала вальсировать все так же изящно.

— А где же еще, ваша светлость?

«Она очень непосредственна», — подумал Уилл. А они ведь едва знакомы. И хотя он провел с ней так мало времени, ему уже стало понятно: пустые любезности, которые он мог бы наговорить ей, не пришлись бы ей по вкусу.

— Например, в столовой, в библиотеке, — ответил герцог, глядя прямо в глаза Люсинды. — И, если хотите знать, в любом помещении в огромном Клермон-Холле.

Вскоре музыка стихла, и Люсинда грациозно сделала реверанс, после чего выпрямилась и спросила:

— Клермон-Холл — ваше родовое гнездо?

Уилл коротко кивнул:

— Да, совершенно верно.

— Должна ли я понять ваши слова таким образом, что вы хотите поухаживать за мной, ваша светлость? — продолжала Люсинда, и в ее голосе не было ни презрения, ни смятения — только легкое удивление.

Уилл предложил ей руку и повел в другой конец бального зала.

— Да, хочу, — просто ответил он наконец.

Люсинда резко остановилась, и Уиллу тоже пришлось обновиться.

— Ваша светлость, но я не могу позволить вам ухаживать за мной, — заявила она решительно. — Вы знаете это так же хорошо, как и я.

Оркестр заиграл другую мелодию, и теперь звуки музыки смешивались со смехом и голосами окружающих их людей.

— Значит, вы боитесь меня — как все прочие? — спросил Уилл, покосившись на толпу.

Удивительно, но ее ответ был очень важен для него, и он с нетерпением ждал этого ответа.

Девушка же, покачав головой, проговорила:

— Нет, я не боюсь вас, но я разумно смотрю на вещи. Мы с вами — хорошие партнеры в танце, но любовь к вальсу не может служить основанием для привязанности на всю жизнь. Вам не захочется жить в моем мире, а мне не интересен ваш мир.

Уилл понял: одного его сомнительного обаяния явно не хватит, чтобы покорить такую умную и серьезную девушку. Придется использовать в качестве приманки Царя Соломона. Он должен был добиться успеха — как всегда. Однако ему понадобится время, чтобы разобраться в ситуации.

С сожалением он вынужден был признать: ему не хотелось терять своего любимого коня, но и не хотелось обманывать женщину с твердым характером и моральными принципами.

Да, Уиллу ужасно не хотелось потерять своего любимого коня, однако…

Распахнув французское окно, выходящее на веранду и в парк, герцог проговорил:

— Что ж, леди Люсинда, значит, я не смог убедить вас. Действительно, одной любви к вальсу, возможно, недостаточно для более близкого знакомства. А любви к одной лошади достаточно для этого? Как вы считаете?

Упоминание о лошади так заинтересовало Люсинду, что она даже не заметила, как оказалась с герцогом в парке.

— Извините, я не совсем понимаю, ваша светлость, — ответила она, позволяя ему подвести ее к каменной скамье, стоящей между двумя кустами цветущего жасмина. — Какая связь между лошадью и вашим желанием найти себе жену?

Герцог, как человек вежливый, сначала усадил даму, потом сел сам. Скамья была достаточно большой для мужчины обычных размеров и одной женщины, но герцог отнюдь не был мужчиной обычных размеров. Его мускулистое тело заняло большую часть скамьи, а колени коснулись ее коленей, когда он вытянул перед собой свои длинные ноги. Кроме того, он касался ее плечом, а его бедро оказалось всего в дюйме от ее бедра, обтянутого шелком. Так что жар его тела почти тотчас же передался Люсинде.

— Миледи, вы помните жеребца по имени Царь Соломон?

Люсинда была поражена, услышав эту кличку. Сердце гулко забилось в груди, дыхание перехватило, но она постаралась скрыть свое удивление.

— Да, помню, как мне кажется, — проговорила она с наигранной небрежностью. — Он появился на свет года четыре назад в имении Уитхема. Насколько я понимаю, его проиграли в карты, хотя не знаю, кому именно.

— Мне, леди Люсинда. Я выиграл Царя Соломона у Уитхема, и с тех пор я его владелец. — Его светлость согнул ноги в коленях и повернулся к ней, сократив и без того небольшое расстояние между ними.

Люсинду охватило волнение, начавшееся в ногах и почти тут же докатившееся до груди, где неистово билось сердце. Однако она не могла бы сказать, что так взволновало ее — новости о Царе Соломоне или близость к герцогу.

И еще она не могла заставить себя отодвинуться от него на более безопасное расстояние.

— Как вам повезло, ваша светлость… Уверена, из него вырос совершенно особенный конь, — сказала Люсинда, стараясь успокоиться. — Но я все еще не поняла, каким образом ваш конь может быть связан со мной.

Герцог оперся рукой о скамью, и кончики его пальцев коснулись шелка, обтягивающего ее бедро.

— Мне стало известно, что Царь Соломон занимает особое место в вашем сердце. Или меня неправильно информировали?

— Ну… не совсем… — в растерянности пробормотала Люсинда. — Хотя нужно сказать, я действительно присутствовала при его рождении. И я до сих пор считаю, что он удивительный конь.

Скамья, на которой они сидели, была на виду у других пар, которые прогуливались по садовым дорожкам, спасаясь от сутолоки и духоты бального зала. И Люсинда отлично понимала, что не должна забывать об опасности для своей репутации. Достаточно уже и того, что ее увидят в обществе скандально известного герцога…

«Однако сейчас важнее всего — узнать подробности о Царе Соломоне, — решила Люсинда. — В конце концов, у меня достаточно прочное положение в светском обществе». В данный момент ей хотелось понять, чем вызвано неожиданное и интригующее упоминание об этом жеребце.