Второй шанс - Эмили Хейнсворт Страница 9

На стене позади мистера Рида стоят кубки. С тех пор, как я последний раз побывал здесь, их стало несколько больше. Там можно увидеть отлитые в бронзе свидетельства побед во всех видах спорта за несколько десятилетий, от плавания до баскетбола и гольфа. Мое внимание привлекает большая фотография в рамке, стоящая на краю полки. С трудом сдерживаю волнение, разглядывая знакомую красную форму, которую мы носили в девятом классе, когда впервые победили на общенациональном турнире. Раньше я играл в команде юниоров, но в тот год Энди Лауэри повредил плечо в первой же игре сезона. Второй квотербэк команды старшеклассников уехал с родителями в другой город, поэтому осенью пригласили нас с Логаном. Он показывал хорошие результаты, а я забивал голы в каждой игре.

Теннисный кубок, стоящий перед фотографией, частично заслоняет ее, но, наклонив голову, я вижу ее целиком и вспоминаю. Энди стоит в заднем ряду, поддерживая за локоть мою высоко поднятую руку. Логан, преклонив колено, позирует в первом ряду, как обычно, нахмурившись.

Кровь шумит в ушах, как горная река. Мистер Рид указывает на стул, предлагая присесть. Сажусь, стараясь унять волнение, вызванное бешеным выбросом адреналина. Так я чувствовал себя, бывало, когда готовился выбежать на поле.

Как поживаешь, Кам? — спрашивает тренер. Его голос возвращает меня к действительности. Сижу, потирая травмированное колено.

Да так, неплохо.

Мистер Рид, помешкав, садится за стол напротив меня.

Слушай, я понимаю, ты у меня больше не тренируешься, но два месяца, прошедшие с того дня, когда Вив… мисс Хэйворд… были для всех нас тяжелыми.

Сжимаю зубы изо всех сил. Интересно, если бы умер я, он бы ей говорил то же самое?

Все будет в порядке, — отвечаю я, превозмогая себя.

Ты мне это уже говорил раньше, — замечает тренер, насупившись.

Я, не отрываясь, смотрю на коробку с волейбольной униформой.

Знаешь, я постоянно думаю… — продолжает он. — После того, как ты повредил ногу…

Я вам и тогда говорил, что все будет в порядке, — перебиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал по возможности спокойно. — О чем вы хотели со мной поговорить? О том, что случилось два месяца или два года назад?

Мистер Рид хватается за галстук в том месте, где, если бы он был на поле, висел бы свисток.

Нет. Я хотел поговорить о тебе. О том, что происходит сегодня. Прямо сейчас.

Я же сказал, все в порядке.

Я уже слышал это, Камден. И верил тебе. Но твоей девушки больше нет, и валить, получается, не на кого.

Что вы имеете в виду? — спрашиваю я, поднимая глаза на него. Лицо мистера Рида краснеет. — В чем, собственно, дело, мистер Рид? Я хожу в школу, выполняю домашние задания, ничего плохого не делаю.

Нельзя сказать, что я проявляю большое рвение, но школу закончить должен без особых проблем.

Да, ты прав. Оценки у тебя более-менее нормальные, — говорит мистер Рид, постукивая по столу ручкой, зажатой между ладонями. Положив ее на стол, он опускает руки и откидывается на спинку стула. — Я попросил тебя зайти, потому что волнуюсь. Когда ты оставил команду из-за травмы, ты перестал общаться со всеми, кроме Вив, но теперь, когда… — Мистер Рид резко обрывает фразу. Естественно, никто не хочет вслух говорить о том, что она мертва. — Словом, мне бы не хотелось, чтобы ты снова сдался, как это уже бывало раньше.

Благодарю за то, что вы беспокоитесь обо мне, мистер Рид, — говорю я, глядя ему прямо в глаза и поднимаясь со стула, — но у меня уже есть психотерапевт. Выпишите мне, пожалуйста, пропуск, чтобы меня пустили на тригонометрию.

Выходя из тренерской, чувствую, как сердце бешено колотится в груди, и стараюсь не обращать на это внимания. В очередной раз даю себе обещание больше не ходить мимо спортзала. Дверь мужской раздевалки открывается как раз в тот момент, когда я поспешно прохожу мимо, и чуть не ударяет меня по лицу.

Эй, полегче там, — говорю я.

Нет, это ты полегче, Пайк, — отвечает Логан, прижимая меня к стене. — Какого черта ты приходишь разговаривать с тренером?

Локоть, которым я ударился о стену, начинает болеть.

Твое-то какое дело?

Логан злобно смотрит на меня. Я отвечаю ему тем же. Интересно, он собирается меня ударить или нет?

Вчера я тебя тоже с ним видел. Там, на углу, — цедит он сквозь зубы.

И что?

Да то… — фыркает он. — Ты в команде на фиг не нужен.

В команде?

Да что за хрень ты несешь?

Логан наклоняется ближе.

Все ребята знают, что она погибла по твоей вине.

Жар ударяет в голову. Я бросаюсь на Логана, но он, предугадав мое намерение, хватает меня за плечи и прижимает лопатками к стене. Пальцы Логана сжаты так сильно, что ногти впиваются в кожу. Судя по его глазам, он охотно разбил бы мою голову о стену.

— Если бы она осталась со мной, была бы жива.

Бросаю на него полный ненависти взгляд, хотя оба мы в душе понимаем, что это правда.

Неожиданно отпустив меня, Логан уходит.

Вернувшись из школы, я бросаю рюкзак на диван. Больше всего на свете мне хочется закрыть шторы и завалиться спать, но… я боюсь. Может быть, стоит больше истязать тело работой. Тогда я буду спать как бревно и никаких снов не увижу. Решаю позвонить в супермаркет и попросить добавить мне еще одну смену, но, увидев разбитый телефон, досадливо морщусь. В вазе для фруктов лежит новая записка от мамы.

Кам.

Расскажешь мне, зачем ты это сделал, когда я вернусь.

Люблю.

Мама.

Перевернув листок, пишу ответ.

Мам.

Пытаюсь придумать какую-нибудь уважительную причину, но ничего не получается. Конечно, можно написать, что телефон упал со стены, но на самом деле мне хочется сказать что-нибудь вроде:

Мам, не волнуйся, я разбил его не из-за тебя, а из-за отца. Хотя если бы ты иногда приходила домой, а не работала все время, он бы, наверное, от нас не ушел.

Бросаю ручку, так ничего и не написав.

Смотрю на часы. Если повезет, когда она придет домой, на работе буду я. Ищу в рюкзаке сотовый телефон, чтобы позвонить в супермаркет с него.

На дисплее указано, что у меня шесть пропущенных звонков с двух номеров. В списке контактов их нет.

Кто-то стучит в дверь. Прислушиваюсь, отложив телефон в сторону. Опять, наверное, коммивояжеры. Может, мормоны или еще какие-нибудь сектанты. Боюсь, людям, проповедующим слово Божье, я ничего хорошего сегодня не скажу, поэтому остается только подкрасться к двери и подождать, пока они уйдут.

Снова стучат, на этот раз громче.

— Черт.