Невеста-заложница - Джейн Фэйзер Страница 9

— Вставай, — вот и все, что услышала Мегги в ответ на свои речи. — Вставай же! Мне предстоит трудный день! — Пронзительные голубые глаза посмотрели на женщину так, что та мигом выскочила из постели, все еще недовольно ругаясь и дрожа от холода. Да, Руфус Декатур обладал чрезвычайно горячим нравом — как раз под стать его буйной шевелюре, — и далеко не каждый бы решился ему противоречить.

— Вы что, собрались сегодня в набег? — Усевшись на кровати, Мегги натянула теплые шерстяные чулки, плотную фланелевую юбку и толстую нижнюю сорочку.

— Все может быть. — Руфус уже надел грубую солдатскую куртку из толстой буйволовой кожи и наклонился, чтобы помешать угли в очаге. Постепенно подбрасывая хворост, он дождался, пока пламя весело загудит в дымоходе. Мегги подобралась поближе к теплу, чтобы одеться до конца.

— Болтают, что ты собрался выступить на стороне короля, — промолвила она, искоса поглядывая на Руфуса. — Что, хочешь со своим отрядом присоединиться к войскам Карла?

— Люди всегда болтают, — равнодушно обронил Руфус. — Плату найдешь в обычном месте. — Он наградил Мегги прощальной улыбкой да и был таков — только лестница громко заскрипела под быстрыми шагами, пока Декатур спускался на первый этаж своего дома.

Однако Мегги осталась довольна его улыбкой. Руфус не из тех, кто позволяет совать нос в свои дела, и мог запросто отбить у нее охоту к расспросам. Вообще все, что творилось в деревне Декатур, было скрыто завесой тайны. Здесь не было женщин. Мегги и ей подобные являлись сюда только тогда, когда их звали, а со всеми домашними хлопотами здешние мужчины справлялись собственноручно.

Впрочем, всей округе было известно, что это поселение по сути военный лагерь, и было вполне логично предположить, что Руфус вместе со своими закаленными в набегах вояками готовится принять участие в войне. Вряд ли человек его склада сможет оставаться в стороне от подобной бойни. Однако дальше предположений дело не шло, и ни одна живая душа за пределами горного убежища банды Декатура не имела представления о том, чью сторону примет известный разбойник, хотя этот вопрос не на шутку тревожил многих.

Для Руфуса интерес к его персоне не был секретом, и он понимал, что Мегги пустилась в расспросы не без подсказки мадам Белдэм, которая твердой рукой управляла женщинами, обслуживавшими обитателей его деревни. Впрочем, так или иначе их любопытство скоро будет удовлетворено. Он принял окончательное решение, которое в ближайшие дни станет достоянием всей округи.

Очаг на первом этаже едва теплился, и в этом дымном свете с трудом различалась скудная обстановка. Руфус на цыпочках приблизился к отгороженной занавеской небольшой нише в дальнем углу комнаты. Заглянув, он с удивлением обнаружил под одеялами два тесно прижатых друг к другу теплых комочка — малыши еще не проснулись. Обычно они вскакивали с кровати с первыми петухами — даже в самые длинные зимние ночи, — однако Руфус не сомневался, что мальчишки вылезут, как только услышат, что Мегги ушла. А пока их отцу представилась редкая возможность полюбоваться умиротворенными сонными рожицами.

Но вот наконец он снял с гвоздя на стене теплый шерстяной плащ, отодвинул массивный деревянный засов и решительно толкнул входную дверь. Ночью прошел обильный снегопад, и пришлось посильнее приналечь плечом, чтобы оттолкнуть от порога тяжелый сугроб.

Загорался холодный зимний рассвет, и над вершинами Шевиотских гор еще не погасли последние звезды и тускло светился диск луны. Здесь, в укромной горной долине, в стороне от дорог, тесно жалась друг к другу россыпь грубых домишек из дикого камня. На возвышавшихся вокруг горных пиках горели сторожевые костры — зоркие часовые следили за всем, что творится в этой безлюдной и суровой местности, простиравшейся до самой границы с Шотландией.

Руфус направился к реке, протекавшей как раз за его деревней. Вода глухо булькала под толстым слоем льда, однако и теперь река давала вдоволь влаги жителям, а кроме того, служила единственным путем к долинам внизу — туда добирались зимой по льду, а летом по воде.

На берегу собралось несколько молодых парней: сбросив плащи, они засучили рукава и старательно долбили пешнями толстый лед, намерзший за ночь. Они пришли сюда с ведрами, чтобы набрать свежей воды. При виде Руфуса все как один выпрямились и выжидательно замерли. От холода и тяжелой работы щеки их раскраснелись.

— Доброе утро, милорд!

— Доброе утро, молодцы! — отвечал на приветствие Руфус и ненадолго задержался, чтобы поболтать со своими бойцами, каждого из которых знал в лицо. Если он и заметил откровенное обожание, которым светились их простые грубоватые лица, то не подал виду.

— Юноши были новичками, они недавно вступили в отряд Декатура. Многие рвались следом за отцами, старшими братьями и дядями попасть в этот мир, неподвластный королевским законам. Кое-кто успел пострадать от их несправедливого бремени, тогда как других просто тянуло к приключениям. Но одно являлось общим для всех этих людей: полная, беззаветная преданность роду Декатуров. Они не знали иной верности, кроме верности своему господину.

— Хозяин, это правда, что мы выступаем за короля? — Высокий парнишка — судя по всему, вожак в этой группе — отважился задать вопрос, мучивший его друзей. На Декатура уставились десять пар нетерпеливых глаз.

— А как по-твоему, Пол, его величество захочет принимать помощь от шайки бандитов с большой дороги? — Руфус отвечал шутливым тоном, но это никого не ввело в заблуждение. Суровый блеск в синих глазах мог бы поспорить со льдистым сиянием звезд. — Помощь от опального рода, обвиненного в измене? Помощь от толпы отверженных, от грабителей, разорявших честных крестьян, годами державших в страхе все приграничье и обвиненных в бог знает еще каких жестокостях и беззакониях?

— Я считаю, что его величество примет сейчас помощь от кого угодно, сэр, — просто отвечал Пол, не отводя от хозяина честного взгляда. — Вряд ли королю есть из чего выбирать, после того как лорд Левен выступил со своими шотландцами и вот-вот перейдет границу.

— Да, пожалуй, ты верно решил, малыш. — Хозяин криво усмехнулся. — И помяни мое слово: в награду за вовремя выказанную верность можно забыть о любых изменах и преступлениях. А человек, обласканный своим монархом, добьется многого! — Он приветственно взмахнул рукой и пошел прочь. Полы тяжелого плаща развевались у самой земли в такт его стремительным шагам.

Человек, обласканный своим монархом, может получить полное прощение… восстановить доброе имя… И род Ротбери смоет позорное пятно, и займет наконец место, положенное ему по закону. О да, он многого сможет добиться, если верной службой завоюет монаршую благодарность!

Руфус рассмеялся своим мыслям. Он выгадает из этой заварухи все, что сможет. Он никогда не верил в правоту короля. Карл оказался таким же болваном, как и его отец, Яков. Зато Руфуc не собирался повторять ошибок своего родителя. Он готов поддержать этого короля, потворствуя всем его заблуждениям, дабы вытребовать себе в награду все, что пожелает. В случае победы Карлу придется дорого заплатить за эту поддержку.