Распутье - Егор Серебрянский Страница 9

Я тяжело вздохнула.

– Поехали, – попросила я. – У меня дома еще куча дел. Например, выбрать из восьмидесяти пеньюаров самый шелковый.

Он не усмехнулся или вообще не увидел в моих словах горького сарказма, а тут же выполнил приказ. Ворота распахнулись перед машиной, и мы сразу сдали вправо. Там Саша передаст автомобиль внутренней охране, где салон тщательно осмотрят – на всякий случай, а потом уйдет. Вернется завтра к двум, чтобы снова увезти меня на курсы и так же улыбаться своим мыслям. Я дошла до точки, когда даже таких событий ждешь, как праздника.

Но наперерез нам выдвинулся Коша, махнул рукой, чтобы затормозили. Телохранитель вышел из машины, но сразу направился открыть мне дверь – меня он «сдает» живой и невредимой, и на территории моего супруга его функции заканчиваются. Но Коша остановил его резким:

– Ключи дай. – Притом махнул мне, чтобы оставалась на месте. – Все, на сегодня свободен, спасибо за работу.

– Куда? – телохранитель уловил, что Коша собирается занять место водителя, и не напрягся, но заговорил жестче: – По условиям договора клиентка выезжает с территории только в моем сопровождении!

– Ключи дай, – флегматично повторил Коша. – И выдохни. Я с твоей клиенткой покатаюсь, ничего с ней не случится.

Саша уверенно мотнул головой.

– Я могу услышать то же самое от Ивана Алексеевича?

– Можешь. Но в другой раз. – Коша шагнул к нему ближе и быстро глянул на окна дома. – Быстрее.

Телохранитель не понимал, что делать, – на него явно давили, и сдаваться он не собирался. Но Кошу он, конечно же, знал и не мог представить, уполномочен ли врезать ему. Или Коша врежет ему первым? Или Коша просто вытащит ствол и пристрелит на месте улыбчивого парня только за то, что тот выполняет свою работу качественно? Я выкрикнула:

– Саша, отдай ему ключи! Если он говорит, что это приказ мужа, – значит, так и есть.

Мужчина был вынужден подчиниться, а потом смотреть на сдававшую назад машину, когда она рванула опять на выезд.

Мы действительно просто катались – вернулись в город и зачем-то курсировали по улицам, останавливаясь на всех светофорах. Я осмелилась подать голос только минут через двадцать:

– Что происходит, Коша?

– Ничего, Елизавета Андреевна, – его ответ был до тошноты предсказуемым.

Еще через десять минут я повторила, но уже с нервами:

– Что происходит? – и, сорвавшись, почти закричала: – Отвечай немедленно! Я тебе не нанятый сотрудник, которому можно ничего не объяснять!

Его мой тон даже из расслабленности не вывел:

– Кстати, Елизавета Андреевна, у вас же квартира имеется? Может, пора наведаться – глянуть, все ли в порядке?

У меня от страха дыхание перехватило, потому и голос сдал:

– У Вани… проблемы? Или у меня?

– А разве вы не одно целое? – Он усмехнулся. Но, подумав, все-таки снизошел: – Никаких особенных проблем. Обыск. Иван Алексеевич попросил подержать вас подальше, чтобы лишний раз не тревожить. Вот и все, теперь можете закатывать истерику.

– Обыск? – я хотела орать, как он будто и призывал, но энергии хватило только на тихий писк. – И что теперь будет?

– Ничего. Вы ведь не считаете своего мужа дебилом? Потреплют друг другу нервы и разойдутся.

– Не считаю… И как долго нам… кататься?

– Пока не позвонят. Радовались бы, Елизавета Андреевна, что о вас так заботятся.

Радоваться я не могла. С нами такого не происходило за четыре года, Иван всегда оставался с чистыми руками. Но обыск означал одно – какое-то дело все-таки возбуждено, и вся его «политика» скоро всплывет наружу. Подобного я подсознательно всегда ожидала – вышла замуж за преступника, но в любой момент могла оказаться женой зэка.