Буря внутри - Хельга Петерсон Страница 9

Гаррет с самого утра чувствовал себя неважно. Не стоило выходить из дома, но с другой стороны неважно он чувствовал себя уже не первый день. Это не повод отменять встречи. Однако к обеду Рета начало пошатывать при попытке встать из-за стола. Это было удивительное, странное ощущение, он не болел уже около двадцати лет и забыл, каково это. Пришлось вернуться домой раньше, чем планировалось. Он долго звонил, но дверь никто не открывал, из квартиры доносилась громкая быстрая музыка. Рет недовольно поморщился и полез в карман за ключами.

Войдя в квартиру, он тут же стал искать источник шума с намерением прекратить этот бардак, но замер на пороге гостиной, забыв, что хотел сказать. Его экономка, одетая в короткие шортики и майку на бретельках, самозабвенно танцевала со шваброй в руках. Из шорт на бедро выползал «ловец снов», на ключицах под тонкими бретельками разлеталась стая птиц. Прогнувшись, девушка поочередно сгибала и разгибал колени, имитируя Челентано, мнущего ногами виноград. Она не сразу заметила своего нанимателя и еще какое-то время продолжала в том же духе, подпрыгивая, виляя бедрами, умудряясь при этом еще и протирать шваброй пол. Несмотря на практически мальчишескую плоскость и короткие волосы, грация у экономки была истинно женской.

Дыхание Рета сбилось. До этого он и не задумывался, как, оказывается, легко было ужиться с пятидесятилетней миссис Кларидж на одной площади. А ведь ему даже не нравились такие женщины, как Сэмэр Макферсон. Мать Троя внешне была полной ее противоположностью, с длинными волосами и холмами во всех стратегических местах. Она всегда носила платья и высокие шпильки, а в один погожий денек она собрала чемодан, вызвала няню, ушла из дома и больше не вернулась. Так какие женщины лучше?

Экономка, наконец, уловила боковым зрением неподвижную фигуру в арке и обернулась. Глаза ее расширились от потрясения.

— Твою мать! — сдавленно пискнула она. Швабра упала, одна рука прикрыла ладошкой рот, другая — потянула вниз майку, в попытке спрятать голые ноги. Лучше не стало.

Гаррет моргнул, прогоняя оцепенение. В этот момент он возблагодарил высшие силы за то, что его флегматичное лицо начисто лишено способности краснеть в стрессовых ситуациях. Быстрым взглядом Рет просканировал комнату, и, найдя пульт от стереосистемы, выключил звук.

— Что ж, — обманчиво бесстрастно проговорил он. — По крайней мере, теперь я уверен, что вы исполняете свои обязанности. Только впредь делайте такую громкость, чтобы она не перекрывала звук дверного звонка.

Сэмэр, которая все это время стояла неподвижно, выдавила из себя что-то нечленораздельное и бросилась вон из комнаты.

А к ужину Гаррет не смог встать с кровати. Он закрылся в своей комнате и провалился в сон. Проснулся, когда на улице уже было темно, попытался встать, но в ушах зазвенело, голова сделалась страшно тяжелой, и Рет рухнул на подушку. Его знобило. Если бы он сейчас попытался сказать хоть слово, то прикусил бы себе язык. Гаррет закрыл глаза, и сознание снова стало проваливаться куда-то в бездну, из которой выдернул непонятный скрежет.

— Мистер Уиндэм, — как через плотный слой ваты долетело до Гаррета.

Ответить он не смог. А в следующий момент ощутил у себя на лбу что-то очень холодное, и тут же яркий свет больно резанул глаза. Рет зажмурился и закрыл лицо рукой.

Сэмэр была очень рада, когда наниматель закрылся у себя и не попадался ей на глаза. После сцены со шваброй она бы не выдержала на себе этот пронизывающий до костей взгляд. День шел своим чередом, когда пришло время, Сэм привычно встретила Троя со школы, и даже успела забыть, что Уиндэм дома. Пока Трой не заинтересовался, где папа и задержится ли он сегодня. Вот тогда она вспомнила. И нехорошая мысль шевельнулась в мозгу.

Уиндэм горел. Для того, чтобы это понять не нужен был термометр. Этот дурак несколько часов пролежал один с температурой, постепенно приближающейся к сорока. Сэмэр сдернула с него одеяло, и распахнуло окно.

— Трой! — крикнула она. — Закройся у себя в комнате и не смей выходить! И проветри ее!

Уиндэм поморщился от ее крика, но ничего не сказал, а только сильнее съежился на кровати.

На пороге возник Трой, лицо его было обеспокоенное.

— Что случилось? — хмуро спросил мальчик.

— Что из сказанного тебе непонятно? — рявкнула Сэм, стараясь стянуть с Гаррета водолазку. Наниматель попытался отнять ее руку, но силы были неравны. — Не ошивайся здесь, у твоего отца температура. А еще лучше, пусть кто-то из родни тебя увезет.

Мальчик хотел возразить, но Сэмэр пригвоздила его к месту злым взглядом, и он молча ретировался. Водолазка, наконец, отлетела в сторону, взгляд девушки переместился на штаны. Если до этого она действовала автоматически, то сейчас замерла на месте, не зная, что делать дальше. Ладно, штаны подождут. Она выбежала из комнаты, но вскоре вернулась с водой, аптечкой и холодными мокрыми полотенцами. Одно положила Уиндэму на лоб, другим прошлась по телу. Красивому телу, под стать греческому профилю. Возможно Уиндэм и худощавый, но не немощный. Плечи развиты отлично, на торсе прорисованы кубы… А ведь так сразу и не скажешь, что под строгими костюмами скрывается такая красота.

Сэм моргнула и нехотя отвела глаза, намереваясь забрать со лба полотенце, чтобы заново смочить. И наткнулась на затуманенный, но не лишенный осмысленности взгляд.

— Я буду должен вам сверхурочные? — прохрипел Уиндэм.

Сэмэр постоянно выдерживала на себе холодную вежливость, а сейчас человек-айсберг решил пошутить? Хотя не такой уж он и айсберг, еще немного и простыни под ним загорятся.

— Как замечательно, что ваш мозг еще не успел расплавиться, — ответила она, набрасывая на Гаррета одеяло и закрывая окно.

* * *

Трой не стал звонить родственникам, захотел остаться дома, закрывшись у себя в комнате. А его отец, не пожелав вызывать скорую, выпил две таблетки ибупрофена и уснул. Сэмэр не спала. Она сновала по кухне, занятая приготовлением бульона, периодически будила Уиндэма и заставляла его пить воду. Маленький прикроватный светильник она не выключала, чтобы в любой момент можно было проверить состояние больного. Человек-айсберг сейчас выглядел совсем другим. Очки без оправы лежали на тумбе, волосы с серебряными ниточками на висках растрепались, под глазами на бледной коже залегли тени. На обычно гладко выбритых острых скулах уже успела проступить темная поросль, и Сэм ужасно захотелось провести по ней пальцем. Это был не тот деловой, замкнутый и бесчувственный Герцог, которого она встретила в кабинете на втором этаже ночного клуба. Сейчас перед нею лежал просто мужчина, Рет Уиндэм, уставший, осунувшийся, но все равно привлекательный.