Завоевание твердыни - Кэтрин Джордж Страница 9

Эстер протянула руку.

— Тогда удачи. Думаю, я бы не смогла работать, зная, что должна оправдать аванс.

Патрик задержал ее руку в своей.

— Вечер был чудесный, Эстер. Спасибо вам. Я знаю, вы так заняты. Скажите мне, когда я могу пригласить вас на ужин?

— У меня нет с собой ежедневника.

— Тогда я вам еще позвоню.

Уезжая, Эстер испытывала странное чувство, будто она поступает неправильно, будто ей надо остаться. Очень странное чувство. Пока они осматривали комнаты, ей все время казалось, что она находится дома, что ее дом здесь. Что бы это значило? Эстер не была фантазеркой. Она никогда раньше не слышала об этом доме. Дэвид тоже ничего о нем не знал, она его спрашивала.

Добравшись до дому, Эстер решила сразу же лечь спать. Завтра к ней на обед должен прийти свекор. Хотя он и не был придирой, она всегда старалась, чтобы блюда вышли вкусными. Благодаря Ричарду она научилась готовить. Она столькому научилась у него за такой безжалостно короткий срок.

Эстер села на кровать. Она посмотрела на фотографию на ночном столике. Ричард улыбался ей, его непослушные черные волосы густыми прядями спадали на лоб. Нежный великан, способный на страсть глубокую и постоянную. Одной такой страстью была его работа. Другой — Эстер. Ричард часто повторял ей, что ожидал встречи с ней всю свою жизнь. Единственной тучкой на безоблачном небосклоне их семейной жизни было отсутствие детей. Особенно Эстер горевала об этом, когда потеряла Ричарда.

Она быстро выключила свет и легла. Поначалу, после смерти Ричарда, она каждый вечер разговаривала с его фотографией. Некоторые люди ведут дневники, она же общалась с мужем — рассказывала ему о прошедшем дне, поверяла ему свои надежды и страхи, словно он был живым и лежал рядом с нею. Правда, нельзя сказать, чтобы они много говорили друг с другом, лежа в постели. Ричард был жадным до любви мужчиной, и Эстер всегда радостно отвечала ему. Будь она до конца откровенна сама с собой, то признала бы, что при жизни Ричарда они разговаривали куда реже, чем теперь она — с его фотографией.

Эстер лежала и смотрела на звезды, видневшиеся в окне. Она размышляла над тем, почему ей пришло в голову отговориться забытым дома ежедневником, лишь бы не назначать следующую встречу Патрику Хэзерду. Она всегда помнила свое расписание на неделю, иногда даже на несколько недель вперед, и ей совсем не было необходимости сверяться с ежедневником. Когда ее приглашает куда-нибудь Тим Гэлбрейт или Джон Бригем, она сразу может сказать, свободна ли она в этот день. Но с Патриком она почему-то поосторожничала, ей нужно было время. Для чего? Чтобы согласиться на новую встречу? Или чтобы отказать ему? Эстер пожала плечами. Подумаешь, один-единственный вечер. Это еще ничего не значит. И хватит с нее одного вечера. Если сказать Патрику, он не будет настаивать, он человек гордый.

Эстер уже засыпала, как вдруг поняла, почему она должна отказать Патрику. Тим Гэлбрейт, Эдвард Мур, Джон Бригем — эти трое, с кем она регулярно встречалась, — были просто приятные мужчины и собеседники. Всех их объединяло одно — Ричард не стал бы возражать против такой компании для Эстер. Патрик же совсем другое дело. В нем таилась опасность. Эстер влекло к нему, она чувствовала его притягательность, чего не было с другими. Но пока еще она себя контролировала. Сможет ли она контролировать себя и дальше, если встретится с ним еще раз? Эстер не была уверена.

Итак, достаточно и одного вечера, проведенного с Патриком. Если он захочет увидеть ее еще раз, придется придумать убедительную причину для отказа. Нельзя же сказать ему, что ее покойный муж этого не одобрил бы, — Патрик примет ее за сумасшедшую.