Оболтус для бизнес-леди - Юлия Климова Страница 9

Маша с тоской следила за суетливыми движениями бывшего мужа. Когда же он уберется из ее квартиры? Когда?

– Розовый галстук… Ты не видела мой розовый галстук? – спросил Матвей, выпрямляясь и поворачиваясь в ее сторону.

– Нет.

– Странно… – протянул он, будто раньше самым любимым занятием Маши было следить за его галстуками. Особенно розовыми. – Может, он в гостиной?

– Ага, висит на люстре, – хмыкнула Маша и, отлипнув от дверного косяка, возле которого стояла, скрестив руки на груди, направилась в кухню. Достал, вот честное слово достал! И куда она смотрела, когда выходила замуж? Чем думала?

А вообще, ей простительно – всего-то девятнадцать лет. «Немножко не того выбрала… угу».

Маша высыпала в чашку ложку растворимого кофе, залила кипятком и полезла в холодильник за сливками.

– Розовый галстук ему подавай, – буркнула она, присаживаясь на трехногий табурет, купленный по случаю на мебельной выставке. – Еще бы бирюзовые трусы в белый горошек вспомнил! Придурок…

Бывший муж сейчас не только навевал вселенскую тоску, но еще и бесконечно раздражал. Он был ее неудачей и своим присутствием болезненно напоминал об этом. А когда-то, когда-то…

Наверное, разница в возрасте сыграла свою роль. Матвей Хорин в свои двадцать семь лет выглядел взрослым, умным, уверенным в себе. К тому же он был устремлен к заоблачным вершинам счастья и достатка – четко знал, чего хочет, и рассказывал об этом эмоционально и с удовольствием. Он казался особенным во всем. Одежда – в идеальном порядке, цвета не серо-черно-синие, а сочные, заметные. Всегда побрит, коротко стриженные волосы разделены светлой полоской пробора, и даже маникюр имеется.

Его отутюженная яркая внешность казалась Маше знаком таланта. Он – творческая личность, ага. Это уж потом именно за манеру одеваться она прозвала его менеджером среднего звена.

А Матвей к «среднему звену» никакого отношения не имел. Он был владельцем небольшого спортивного магазинчика, открытого на волне везения и энтузиазма. К сорока годам он планировал расширить бизнес по максимуму («Покупать одежду, спортинвентарь, да и все остальное, будут только в моих магазинах», «Товары от Хорина – это престижно!»), но годы шли, а бизнес почему-то не расширялся.

Доход жалкая торговая точка (а как еще назвать обшарпанную стекляшку с китайским товаром?) приносила небольшой, брать кредиты Матвей боялся, обеспеченные родители Маши зятя не жаловали и осыпать его деньгами не собирались. Впереди уже не маячили золотые горы.

Маша же поднималась по служебной лестнице легко и непринужденно: где играл роль блат, где везение, а где и амурные связи – но комплексовать по поводу занимаемой должности ей уж точно не приходилось. Отдел кредитования крупного банка полностью Маше подчинялся, зарплата и положение вызывали зависть у особо вредных подруг. Как она умудрилась прожить столько лет с Мотей, Маша решительно не понимала. Последние пять лет – это же сплошная пародия на семью… Что продлило брак – привычка или ее любовные похождения? Ну да, она не святая. И что? А кто нынче святой?

Да какого черта!

Матвей в постели оказался не ахти (хотя собой гордился изрядно), и потянуло молодую жену на подвиги. Случалось, Маша позволяла себе романы, которые сглаживали неприязнь к мужу. Он же ничего не требовал, ничего не подозревал и часто даже был мил. Его уверенность в себе, когда-то вызывавшая восхищение, сменилась мягкостью и вялостью.

Тоска…

Какой толк от такого мужчины? Где напор, дерзость, страсть? Тю-тю. Ерунда какая-то. А Маше в мужчинах всегда нравились напор и дерзость – руки-ноги отнимались, воображение рисовало самые эротичные картины, а душа ныла и требовала немедленного удовлетворения всех желаний.

Как гипноз, как наркотик… Состояние невесомости, приятной, сладкой истомы.

Совесть беспробудно спала, тело откликалось на ласки умелых любовников, а Матвей привычно выполнял роль диванной подушки. Пару раз в Машиной голове мелькала мысль о разводе, но, так как замуж она все равно ни за кого не собиралась, а родители, хоть и не питали к зятю теплых чувств, были против кардинальных перемен в жизни дочери, никаких изменений не происходило. К тому же супруг отлично управлялся с домашним хозяйством.

Но однажды, в первых числах января, когда страна радовалась новогодним каникулам, воздух еще хранил аромат хвои и шампанского, а снег у подъездов пестрил конфетти, Маша возвращалась домой. Она остановилась посреди двора и посмотрела вверх – на окна квартиры. Свет горел, по шторам мелькала тень Матвея. Тень. Да, он теперь просто тень… Маша замотала головой и ужаснулась – а на фиг он ей сдался? Она уже давно выросла из него, как дети вырастают из брюк, юбок, платьев. Кто он и кто она? Не нужен, совершенно не нужен! Новый год надо начинать не так. Иначе! Хватит с нее этой дурацкой семейной жизни!

Как же сразу захотелось свободы! Маша представила мужа с чемоданом у двери, улыбнулась и чуть ли не бегом бросилась к подъезду.

Пора. Давно пора! И как же замечательно, что она вернулась с вечеринки, которую устраивала двоюродная сестра и на которую «владельца жалкой торговой точки» не пригласили, сегодня, а не завтра, как собиралась. Это особый день, особый час, особая минута!

Распахнув дверь, Маша наткнулась сначала на удивленный взгляд мужа, а уж затем на не менее удивленный взгляд высокой, широкоплечей, похожей на пловчиху очкастой девушки в нелепой вязаной сеточке на голове. Девушки? Да ей точно перевалило за тридцать!

– А у нас корпоративная вечеринка, – только и смог выдохнуть покрасневший Матвей.

– Из двух человек? – уточнила Маша.