По ту сторону небес - Карен Робардс Страница 85

— Мне очень нравится гладить твою кожу. Я давно пытался выяснить, нежная ли она на ощупь или это только видимость. Оказывается, она мягкая, как шелк.

Его низкий от желания голос звучал необыкновенно чувственно. Кэролайн дрожала от возбуждения, которое разбудили в ней его слова, поцелуи и по-хозяйски шарящие по всему телу руки. Отбросив в сторону тяжелые пряди ее волос, Мэт покрыл жгучими от страсти поцелуями ее чувствительную к ласкам шею, затем провел жаркими губами вдоль плеча и обратно, к изящной ямочке чуть ниже уха и принялся слегка покусывать ее. Едва пробившаяся бородка придавала лицу Мэта столько мужественности, что у Кэролайн при взгляде на него замирало сердце, несмотря на то, что щетина царапала ей нежную кожу. Одной рукой Мэт продолжал ласкать ей грудь, а другой скользнул вниз, к животу, нежно поглаживая его и едва касаясь пальцем пупка. Затем его рука распласталась по коже и, спустившись еще ниже, накрыла ту часть ее тела, названия которой Кэролайн никогда не произносила вслух. Это вызвало у нее инстинктивный протест, она изогнула спину, пытаясь заставить его перенести ладонь на какое-нибудь другое, менее интимное место, но Мэт не подчинился.

— Верь мне, малышка, — прошептал он ей в ухо.

Кэролайн на секунду подумала о Еве и змие, который тоже, должно быть, шептал нечто подобное. Но тут длинные пальцы Мэта переместились еще ниже, оказавшись между ее ног, и начали ласкать самые потаенные места с такой нежностью, что разгоревшийся в Кэролайн пожар принял почти постыдные размеры и пропала способность рационально мыслить.

Ведь не могло же это внутреннее пламя возникнуть только потому, что Мэт легко, почти на грани осязания касался ее руками! Кэролайн чувствовала внутри себя какой-то жидкий огонь, несущий наивысшее наслаждение, огонь, от которого она почти начала задыхаться. В то время как все ее тело изгибалось и корчилось, зажатое между ласкавшей рукой и сильным мужским телом.

Кэролайн закрыла глаза, каждой клеточкой ощущая близость Мэта. Его дыхание тоже участилось и стало немного хриплым, он то и дело проводил губами и колючим небритым подбородком вдоль пульсирующей жилки на ее шее. Руки мужчины стискивали ее в объятиях, ноги с темными короткими волосками прижимались к шелковистой коже бедер, а массивные плечи нависали над ее телом. Мэт так плотно прижался к ней сзади, что Кэролайн отчетливо ощущала, как его огромный пенис утыкается ей в обнаженные ягодицы. («Забавно, — подумала она, — но этот орган выглядел совсем не так грозно, как можно было бы представить, судя по ощущениям!») Мэт, не переставая, ласкал ее груди и интимное место между ног, пока Кэролайн помимо своей воли не начала дрожать всем телом, покоряясь жгучему наслаждению, заставлявшему ее стонать и метаться.

Затем Мэт осторожно ввел свои пальцы внутрь ее тела, в ту сокровенную глубину, куда Кэролайн и не представляла, что они могут входить, и принялся двигать ими взад и вперед, как бы имитируя акт любви.

Глаза Кэролайн резко раскрылись, когда она почувствовала, что ее вот-вот поглотит водоворот сладострастия, — ничего подобного она и представить себе не могла. Девушка судорожно хватала ртом воздух, делала слабые попытки подавить это стремительно нахлынувшее ощущение, спрятаться от него, но Мэт не позволял ей вырваться на свободу. Издав звук, похожий одновременно на стон и на рыдание, Кэролайн снова ощутила внутри себя неумолимое движение его дерзких пальцев — и, наконец, смежив веки и негромко вскрикнув, отдалась чудесному, трепетному восторгу и воспламенилась, словно тщательно разоженный костер.

Когда все кончилось, и она снова пришла в себя, то от стыда и неловкости долго не решалась открыть глаза. Мэт все еще прижимался к ней всем телом, по-хозяйски проводя руками по груди и темному треугольнику волос между ногами. Его пальцы, слава Богу, находились уже не внутри нее, но все еще прикасались к ее плоти. И теперь, когда Кэролайн снова могла разумно мыслить, эта ничем не ограниченная интимность его ласк показалась ей оскорбительной.

Но не отвратительной, и даже не неприятной. Мысль об этом заставила Кэролайн открыть глаза.

— Ну и что же ты обо всем этом думаешь? — Когда Мэт, почти запинаясь, выдавил из себя этот вопрос, в его голосе звучало некоторое самодовольство. Но одновременно и напряженное ожидание. Однако Кэролайн различила только первую интонацию и, мгновенно повернувшись, гневно уставилась на него.

— Я думаю, что ты самодовольный, подлый и… — в ярости начала перечислять она, опустившись спиной на мягкий мех шубы и глядя вверх, на его обрамленную черной щетиной ухмыляющуюся физиономию. Но помимо еле уловимой усмешки, означавшей, как ей казалось, что Мэт снова над ней потешается, Кэролайн увидела в его глазах нечто такое, что заставило ее замолчать. В кобальтовой глубине глаз отражались и нежность, и, возможно, легкое торжество, но все это были мелочи по сравнению с горевшим в них неутолимым голодом. Мэт смотрел на нее так, как умирающий от голода смотрел бы на хлеб. И Кэролайн простила ему ухмылку и оставила его вопрос без ответа, настолько явственно она ощутила, как ои нуждается в ней.

— Я люблю тебя, Эфраим Мэтисон, — прошептала Кэролайн, и эти слова вырвались у нее помимо воли. Она подняла руку и погладила Мэта по шершавой, как наждачная бумага щеке.

Ни на секунду не отрывая от девушки глаз, Мэт поймал ее пальцы и прижал их к своему лицу, так что жар его кожи обжег ей ладонь. В его взгляде внезапно появилась беззащитность и ранимость, как у маленького ребенка, и это тронуло Кэролайн больше, чем что-либо на протяжении всей ее предыдущей жизни. Потрясенная своими чувствами, она приподнялась на локте и поцеловала шрам, который считала своего рода знаком его доблести.

— Боже небесный! — пробормотал Мэт, когда ее губы коснулись побелевшего рубца. Насмешка исчезла, уступив место гримасе боли, глаза вспыхнули и потемнели от страсти. Затем он опустил Кэролайн вниз на ложе, лег на нее сверху и прильнул к ней в таком поцелуе, будто хотел вынуть из нее душу. Продолжая ласкать и возбуждать Кэролайн, Мэт приподнял ее ноги, чтобы они обхватили его за талию. И овладел ею, объявив тем самым эту женщину своей. На сей раз Кэролайн впервые смогла оценить, почему мужчины так стремятся к физической близости с женщиной. Ответный порыв страсти, который Мэт возбудил в ней за несколько мгновений до этого акта, был ничтожным по сравнению с тем экстазом, что охватил ее, когда он в последний раз совершил внутри нее мощный рывок и в момент извержения спермы выкрикнул ее имя.

Когда все кончилось, они долго лежали обнявшись. Кэролайн распласталась на груди Мэта, умиротворенно прислушиваясь к ритму его постепенно успокаивающегося сердца.

— Ответь мне на один вопрос, — медленно проговорила она после долгого молчания, рисуя кончиком пальца круги на восхищавшей ее мощной волосатой груди Мэта. Его плоские соски темно-коричневого цвета были похожи на ее собственные и вместе с тем разительно от них отличались. Она гладила их и щелкала по ним пальцем, пока Мэт, застонав, не поймал ее ладони своими и не попросил перестать. Тогда Кэролайн стала накручивать на пальцы те волоски, что росли у него на груди, думая при этом о тысяче разных вещей. Этот вопрос, на который она уже некоторое время хотела услышать ответ, пришел ей в голову совсем неожиданно и принес с собой легкое беспокойство. — Что именно ты имел в виду, когда говорил мне, будто мы с Ханной Форрестер совершенно не похожи друг на друга?