Золушка из глубинки, или Хозяйка большого города - Юлия Шилова Страница 84

Я считаю себя востребованным автором, имеющимсвою читательскую аудиторию. Спрос на мои книги обусловлен тем, что онидостаточно жизненные и в них рассматриваются проблемы, волнующие многих женщин.Я пишу достаточно искренне. Эта обнаженная искренность и подкупает читателя.Мои книги — это диалог женщины-автора и женщины-читателя. Диалог о наболевшем,о сокровенном и о том, что могут сказать друг другу только близкие ибезгранично доверяющие друг другу люди. Мои книги о любви, о страшныхреальностях этого мира, о том, как выстоять и не сломаться. Это своеобразныеучебники жизни для женщин, которые находят в них ответы на волнующие ихвопросы.

Мне незнакомы и неинтересны подобные опасения.Что значит мною перенасытятся и перестанут читать? Подобные опасения могут бытьтолько у тех, кто не уверен в своих силах и у кого сильно занижена собственнаясамооценка. У меня нет подобных проблем. У меня могли возникнуть подобныестрахи лишь в том случае, если бы я начала фальшивить и перестала выкладыватьсяпо полной. Но в общении с читателем я не умею фальшивить и обнажаю свою душунастолько, насколько у меня хватает моральных сил и возможностей.Перенасытиться можно конфетами, яблоками. Их можно просто объесться, ноперенасытиться тем, чего ты ждешь… У меня есть уже сложившаяся годами и давносформировавшаяся аудитория, которой нужны мои книги как исцеление для души. Яполучаю много писем, где меня просят писать быстрее. Мои книги любят. Этолюбовь. Когда ты любишь, ты хочешь как можно дольше быть рядом. Видеть, слышать,дышать. Я ощущаю себя нужной. Я не хочу думать ни о каком спросе. Я творю,создаю и получаю за это многочисленные звонки с благодарностью, письма ичитательскую любовь. Я творческая личность. Для меня важно не разочаровать тех,кто меня любит. Я пишу в одном ритме уже несколько лет. Я не думаю, что, еслибы я стала писать быстрее, меня бы стали от этого меньше любить. Наоборот,когда люди, думающие и существующие на одной волне, чаще встречаются, ониполучают больше позитивных эмоций. Но я не могу писать чаще. Я выбрала свойритм, и мне с ним комфортно. Я уверена в себе и в тех, кто меня читает. Этобольше, чем любовь. Это редкое взаимопонимание. У меня нет с этим проблем.

Что касается российских издателей… Российскиеиздатели издают то, что покупают. Конечно же, сейчас в большей степени издаютдетективный жанр, и это нормально. Я не понимаю, что значит хорошая литература.Я знаю слово «литература». Наше замечательное совковое образование прочно вбилов голову наших граждан то, что Достоевский — это хорошо, а все остальное плохо.У нас такая чудовищная ментальность. За границей к детективу совсем другоеотношение. Его издают, и о нем никто никогда не спорит. Это жанр. Этолитература. И никто не упрекает в этом издателей. У нас же совсем другаякартина. Этот жанр переполняет чашу терпения любителей серьезной литературы.Российских издателей ругают за то, что они делают деньги из воздуха и гонятоткровенную халтуру, называя детектив «жвачкой для мозгов». Число критическихстатей по этому поводу в самых различных изданиях уже сравнялось с количествомиздаваемых детективов. Критика превратилась в бизнес. Люди получают за этохорошие деньги. Это слегка раздражает, хотя, когда ты думаешь о том, в какомобществе мы живем, сразу понимаешь, что по-другому просто не может быть.Скверно оттого, что о детективе рассуждают, как о каком-то сорняке, паразите,растущем вокруг культурных растений. Детектив есть и будет. С этим пора ужесмириться. От всех этих статей мало толку, детективщики не перестанут от этогописать, а издатели не перестанут их издавать. Если раньше спрос был наклассиков, то это не означает, что наше общество было более интеллектуальное.Просто раньше был детективный голод. Мы могли читать детективы либо зарубежныхавторов, либо в журнале «Человек и закон». Все полки были завалены книгами спропагандой. Рынок был направлен не на спрос, а на идеологию. Когда появилсяотечественный детектив, люди начали читать его взахлеб, и все зарубежные авторыотошли на второй план. И это понятно. Проблемы, с которыми сталкиваются люди,живущие на Западе, далеки от наших насущных. Детектив будет всегда востребован,потому что в нем есть тайна, а нас всегда подсознательно тянет к тайнам изагадкам. Этот жанр никогда не умрет. Его смерть — это больное преувеличениекритиков, злопыхателей и прочих литературных прихлебателей. Детектив занял вобществе полагающееся ему место.

Издатели издают литературу, не разделяя ее нахорошую или плохую относительно жанра. Литературные прихлебатели уверяют, чторынок забит чернухой. Их можно понять. Они должны зарабатывать на конфликтах.На самом деле российские издатели сделали книжный рынок достаточноразнообразным, отвечающим вкусу любого, даже самого придирчивого покупателя.Хочешь классику — пожалуйста. Все, что угодно твоей душе. Хочешьинтеллектуальную литературу — тоже пожалуйста. Ты можешь запросто почерпнутьдля себя что-то новое, пофилософствовать. Теперь наше общество подвержено моде.Мода может быть не только на вещи, но и на книги. Многие покупают философскуюлитературу не потому, что она им интересна, зачастую они на ней засыпают, апотому, что хотят показать свое прямое отношение к духовной элите.

Книжный рынок насыщен. Фантастика, любовныероманы, учебная литература. Возрастает повышенный спрос к литературе,затрагивающей формы бытия. Российские издатели не гонят чернуху. Они лишьстараются удовлетворить спрос населения в полном объеме.

Я не могу дать оценку своей собственнойлитературе, я не учитель в школе. Литературу оценивают мои читатели, и то ониее не оценивают. Они лишь могут сказать, понравилась им или нет данная книга.Они могут выразить восхищение, любовь, восторг или недовольство иразочарование.

Оценивает тот, кто не может ничего создатьсам, кто придумывает проблемы и занимается их рассмотрением, а после начинаетподнимать эти проблемы в своих статьях с осуждающей критикой. А ведь еслизадуматься, то можно прийти к выводу, что проблемы не у тех, кто пишет романы икто их издает, а у тех, кто их оценивает. Я ничего не оцениваю. Я творю. Я пишупрозу, написанную женщиной, на вечные женские темы. Я проникаю во внутренниймир других людей, учусь их понимать и ощущать. Для меня нет разделения низких ивысоких жанров, а также плохой и хорошей литературы. Этим занимаются критики. Уних такое предназначение. Я адекватный человек. У меня есть своя ниша. Я пишу ине имею к литературным прихлебателям никакого отношения. Я пишу детектив, адетектив — это массовый жанр. Я пишу о реальных людях реальные вещи. Интерес креализму никогда не упадет. Мне нравится, как я пишу. Мне вообще все нравится,что я делаю, потому что все, что я делаю, я делаю с любовью.