Последнее лето - Елена Арсеньева Страница 84

– Как его зовут? Кличка?

– Не знаю.

– Имена Бориска или Мурзик вам что-нибудь говорят?

– Я их в жизни не слышал.

– Из какого он сословия?

– Думаю, парень из Сормова. Есть в нем что-то такое…перманентно-заводское. Ну и выговор, конечно… Если бы мне пришлось игратьрабочего-хулигана, я бы играл именно такого, как он.

– Давно эти люди и вы связаны с Тамарой Салтыковой?

– Я ее видел первый и последний раз недели две или триназад. Она пришла с… с одной девушкой. Мы с одним человеком…

– Полно, Грачевский, – с мягкой укоризной перебилСмольников. – Ну какие теперь могут быть недомолвки? «Одна девушка», «одинчеловек»… Это не разговор. Имя, кличка, описание, вот что мне нужно!

– Кличка того человека – товарищ Феоктист, на самомделе он фармацевт Николай Степанович Малинин. Живет где-то на Пожарской улице.Невысокий, полный, с обвислым лицом пропойцы и багровым носом. Отталкивающаяфигура, но полностью предан Павлу. Виктора боится до умопомрачения, что ипонятно.

– Ты такого Феоктиста знаешь, Охтин? – спросилСмольников.

– Не наша епархия, небось в жандармском егознают, – пожал плечами «извозчик».

– Ладно, продолжайте, Яков Климович.

– Мы… мы с Феоктистом… – Грачевскийзадохнулся. – Пожалуйста, господа… Можно мне домой? Я больше не мо…

– Выпейте. Это на время поможет, – хладнокровнопосоветовал Смольников. – И не тяните время. Чем быстрей на мои вопросыответите, тем скорей мы вас отвезем. У вас ведь есть фляжка или что-то в этомроде?

– Откуда вы знаете? – простонал Грачевский, шаряво внутреннем кармане и наконец добывая спасительную фляжку.

– От вас несет коньяком, – чуть поморщась, сообщилСмольников. – С конспирацией у вас слабовато, да-с. Ну, полегчало? Я жеговорил. Продолжайте, чем вы были заняты с Феоктистом? Кто еще с вами был? Покакому поводу собирались? Быстро и коротко, если нужно, я уточню, что менязаинтересует.

– Новые члены организации явились на встречу стоварищем, прибывшим из Центра, – чуть задыхаясь, проговорилГрачевский. – Представление вышестоящему лицу, так сказать. Пришли МаринаАверьянова – товарищ Лариса, мадемуазель Салтыкова – ей впоследствии тоже даликличку, конечно, но я не осведомлен, какую. Был также молодой человек по имениАлександр Русанов.

– Случайно не сын присяжного поверенногоРусанова? – с удивлением спросил Смольников.

– Он самый.

– Батюшки, что деется на свете… – Смольников сискренним огорчением покачал головой. – И этот идиот туда же. Надо думать,кузина затянула в болото.

– Наверное, – согласился Грачевский, снова отпиваяиз фляжки и больше не убирая ее в карман. – Кто ж еще? А впрочем,Русанов-младший хоть и неустойчивый, но голова у него хорошая. Просто возрасттакой, когда на подвиги тянет. Безразлично, у отца любовницу отбивать или сподпольщиками связываться. Или, ну, я не знаю, по деревьям лазить, собакгонять. Он еще ребенок, сущий ребенок по духу. Впрочем, мне кажется, вмальчишке врожденное тяготение к добру и порядочности, больше он в эту шайку несунется – если, конечно, его силком не затащат. Когда они уходили, я был уже…плохой, совсем плохой, я ампулу свою ждал, но помню, как Русанов озиралсяпанически и явно мечтал оказаться подальше оттуда.

– Встречались где?

– На Малой Печерской, близ Сенной. Неподалеку отсюда.Зрительно помню, если хотите, покажу, хотя толку, думаю, в том мало. Дом стоитзаброшенный, используется редко, только для встреч с новичками. Думаю, товарищитуда больше не вернутся, ждать их там будет бессмысленно.

– Я тоже так думаю, – сказал Смольников. –Боевики были?

– Двоих я видел, но Виктор обмолвился, что есть еще.

– Серьезный малый, как я погляжу, – пробурчалОхтин.

– Ну да, – кивнул Грачевский и убрал в карманфляжку, из которой высосал последние капли. Отер лоб, привычным движениемпоправил aсcroche-couer.

– О Салтыковой что можете сказать?

– Да почти ничего. Тогда она была на встрече в первыйраз, больше, говорю, я ее не видел. Наверное, Павел и Лариса встречались с нейили на других явках, или на улице, у них это весьма принято. Ну что молчите?Клянусь, я не знаю больше ничего. Отпустите меня! Или хотя бы отвезите домой, аразговор продолжим после того, как я…

– Еще только один вопрос. Нет, два. И поедете домой.

– Ну! – зажмурясь, сквозь зубы пробормоталГрачевский.

– Вы говорили, в тот день проходила встреча стоварищем, прибывшим из Центра. Подразумевается, что этого Павла здесь не былораньше. Но вы упомянули, что Павел передавал вам морфий, вы видели его…

– Да, видел, конечно, – кивнул Грачевский. –Думаю, этикетку – «товарищ из Центра» – на него наклеили для новичков. На самомделе он здесь месяца три, никак не меньше. Примерно с Нового года. Уже, можносказать, свой. Возможно, появился он в Энске и раньше, но я его не встречал.Теперь второй вопрос…

В голосе его звучала мольба.

– Я его уже задавал, – проговорил Смольниковмрачно. – Кому вы сообщили о том, что видели в нашем управлении, сообщилио судьбе Тамары?

Грачевский тяжело вздохнул:

– Имя этого человека тоже уже звучало. МаринаИгнатьевна Аверьянова. Товарищ Лариса.

Охтин яростно проворчал что-то неразборчивое, но легкоугадываемое, Смольников удержался, хотя подумал то же самое.

– Возможно, вы и правы, господа, – слабым голосомпроговорил Грачевский. – Но я больше… сил у меня больше…

– Ладно, поезжайте, черт с вами, – махнул рукойСмольников. – Пересаживайтесь в ту пролетку, вас отвезут. Думаю, нетнадобности предупреждать вас, чтобы молчали о нашей встрече?

– Я что, похож на самоубийцу? – ответил вопросомна вопрос Грачевский, несколько распетушась.

– Похожи, – сухо сказал Смольников.

Грачевский сник. Видимо, и этот каламбур был оценен им подостоинству.

– Отвези его как можно скорей, – приказалСмольников второму извозчику.

– Думаю, Виктор и есть Бориска, – глядя вследудаляющемуся экипажу, проговорил Смольников.