Хрустальные мечты - Розалинда Лейкер Страница 83

— Как мне радостно видеть вас, Маргарита! — воскликнула Екатерина, бросаясь ей навстречу. Ей было приятно увидеть перед собой друга, в верности которого она нисколько не сомневалась. Кроме того, сегодня Екатерину сильно взволновало письмо от Петра, в котором он сообщал, что он приедет к ней завтра из Ораниенбаума. Она подозревала, что Петр приедет в сопровождении солдат, которые арестуют ее, а затем препроводят в тюрьму. Приезд Маргариты отвлек Екатерину от мрачных мыслей, и она предложила Маргарите остаться у нее, чтобы вместе пообедать.

— Какие новости в Петербурге? — спросила Екатерина. — Какие слухи ходят по городу? Здесь скучновато, и мне было бы приятно услышать какие-нибудь интересные новости. Вы не расскажете?

Маргарита растерялась, так как не слышала ничего такого, что могло бы развеселить императрицу. Девэнтер еще не приезжал, да и вряд ли это можно было считать новостью, которая заинтересовала бы Екатерину. Саския не получала от него пока никаких известий, но обещала, что как только ей что-нибудь станет известно, она непременно сразу известит об этом Маргариту. Каждый раз, проходя мимо дома Девэнтера и его галереи, у Маргариты тревожно замирало сердце. Но двери были по-прежнему заперты. Уоррингтон после того памятного вечера не делал никаких попыток сближения, однако, сильно переживая смерть Сары, он невольно искал утешения в компании Маргариты, которая тоже грустила по умершей подруге. Между ними возникли новые, отличающиеся от прежних отношения, более похожие на дружбу. Они по-прежнему часто встречались, потому что эти встречи скрашивали их одиночество.

— Я много рисовала в последнее время, — не зная, о чем говорить, призналась Маргарита. Это была тема, которая позволяя незаметно перейти к цели ее посещения. — После кончины императрицы у меня появилось много свободного времени. Заказов больше не было, и я увлеклась живописью. Набросала несколько пейзажей, городских этюдов, хотя все получилось очень по-любительски. — И она извиняющее улыбнулась.

— О, а я вовсе не имею никаких талантов к рисованию, — попыталась ободрить ее Екатерина. — Хотя в детстве меня заставляли рисовать и даже уверяли, что у меня неплохо получается. Я думаю, что мне льстили. Я ведь и тогда не любила сидеть в помещении, а больше любила, как и сейчас, прокатиться верхом на лошади. — Екатерина тихо рассмеялась, видимо, вспомнив что-то приятное. — Неужели вы не принесли ничего новенького? Я думаю, что вы наверняка придумали какие-то новые наряды— Не тяните, скорее покажите их мне.

— Нет, ваше величество. Я ничего не принесла. Я думала, что вам будет интересно обсудить ваш наряд, который вы наденете в день своей коронации.

Облачко раздражения пробежало по лицу Екатерины. Неужели ей так и не удастся надеть этот наряд? Неужели в нем будет другая женщина? А ведь она с самого своего приезда в Россию, не покладая рук, трудилась над тем, чтобы добиться этой желанной цели. Неужели все ее усилия, все старания оказались напрасными?

— Сейчас еще рано думать об этом. Еще не закончился траур по умершей императрице. Но обещаю вам, в день коронации платье, которое будет на мне, будет сшито по вашему эскизу.

Маргарита удивилась некоторой странности и обтекаемости прозвучавшего объяснения, но не подала виду. А ведь она ожидала, что Екатерина станет с жаром обсуждать тот или иной фасон платья, его отделку, оттенки тканей, однако Екатерина выглядела напряженной и не проявляла никакого интереса к затронутой теме. Вместо этого она выразила сожаление, что до сих пор в Петербург не приехал фламандский художник Девэнтер и не привез новых картин. Затем Екатерина спросила, есть ли новые постановки в петербургском театре. Маргарита отвечала, что недавно посетила одно представление, затем обмолвилась, что видела там садовника Уоррингтона, который рассказал ей, что закончил строительство оранжереи на крыше Зимнего дворца.

— А, тот самый английский садовник, который работал в Ораниенбауме? Я хорошо его помню. Жаль, что так и не удалось построить дворец в том укромном уголке парка.

Маргариту удивило, как грустно произнесла эти слова Екатерина.

— Есть старая поговорка, что рано или поздно, но мечты сбываются, — тихо ответила Маргарита. Неужели Екатерина считала, что ее задумка так никогда и не осуществится? Неужели император действительно решил оставить свою жену? Все, кто был хоть немного знаком с положением дел при дворе, знали, какой властью над императором обладала его любовница Воронцова.

— А над чем сейчас работает английский садовник? Какой императорский парк он украшает? — спросила Екатерина.

— Сейчас никакой. Однако у него очень много частных заказов.

Разговор далее продолжался в таком же непринужденном духе, переходя от одной темы к другой. День стоял прекрасный, было тепло и солнечно. Стол накрыли прямо в парке под деревьями. Екатерина и Маргарита сидели одни, никто им не мешал. Затем из дворца пришло несколько музыкантов и придворных. Под звуки скрипки и виолончели, за игрой в карты вечер пролетел быстро и приятно. Было уже поздно, поэтому Екатерина настояла на том, чтобы Маргарита осталась у нее ночевать. Служанка постелила постель в том же павильоне, где спала сама Екатерина.

Перед тем как лечь, Маргарита долго стояла у полуоткрытого окна и любовалась белыми ночами. Было так светло, что можно было разглядеть поблескивающую вдали серебристую гладь Финского залива. Она задумалась над тем, почему ее задержала у себя Екатерина, прибегнув к таким невинным хитростям, как обед, карты, музыка. Чуткая Маргарита поняла, что явно чем-то взволнованная Екатерина, очевидно, искала поддержки, дружеского участия, чтобы успокоиться и что-то обдумать.

Маргарита почти не сомкнула глаз ночью, но в этом не было ничего удивительного, ведь стояла волшебная пора чудесных белых ночей. Мало кто подолгу спал в это время. На рассвете до ее слуха донесся стук чьих-то сапог. Она в тревоге вскочила, вспомнив вчерашнюю нервозность Екатерины. Маргарита на цыпочках подбежала к дверям и выглянула в коридор. Дверь, ведущая в покои Екатерины, была открыта. Страшно волнуясь, Маргарита подкралась к дверям и увидела стоящего посередине комнаты гвардейского офицера, она его немедленно узнала. Это был Алексей Орлов. Он взволнованно переминался с ноги на ногу перед спальней Екатерины, ожидая, когда Шаргородская разбудит свою госпожу.

— Ваше величество! К вам прибыл Алексей Орлов! У него срочное дело! Вставайте! — слышался ее голос у дверей спальни.

Алексей пробрался в павильон незаметно, через потайную дверь, ключ от которой вручил ему его брат Григорий. В дверях спальни появилась фрейлина и сделала ему знак рукой. Алексей стремительно вошел в спальню, где проснувшаяся Екатерина сидела на краю постели.

— Ваше величество! Нельзя терять ни минуты! Вы должны немедленно следовать за мной! Войска встали на вашу сторону. Гвардия провозгласила вас императрицей! Вам необходимо ехать в Петербург, чтобы успеть принять присягу.

Маргарита бросилась назад, чтобы побыстрее одеться. Едва надев платье и сразу выскочив из своей комнаты, она увидела Екатерину, которая второпях бежала из павильона к стоявшей неподалеку карете. Маргарита бросилась за ней. Следом за ними шла Шаргородская, не отставая от них ни на шаг. Вдруг Шаргородская оступилась, и туфля слетела с ее ноги, но времени для того, чтобы остановиться, поднять и надеть туфлю, уже не было. Шествие замыкал преданный камердинер с криво надетым париком, очевидно, он тоже одевался впопыхах. Екатерина так торопилась, что забыла снять ночной чепец, но на это никто не обратил внимания. Все три женщины торопливо взобрались в карету и расселись, не обращая внимания на помятые юбки. Камердинер занял место на запятках кареты, причем от неловкого движения у него слетел парик. Но в тот момент никому уже не было дела до приличий. Лошади рванулись с места, и карета помчалась, сотрясаясь и подпрыгивая на многочисленных дорожных ухабах.