Клятва над кубком - Сьюзен Виггз Страница 8

– За все.

Не дожидаясь ответа, Оливер сунул ему в руку пригоршню монет.

– Милорд, – вмешалась Ларк, – здесь сотни птиц. Как вы собираетесь...

– Смотри. – Он выхватил из ножен отделанный серебром кинжал и принялся резать ремешки на дверцах клеток.

– Оливер... – Ларк и не заметила, что обратилась к нему по имени.

Вырвавшиеся на свободу птицы поднялись, словно огромное черное облако. На мгновение стая закрыла солнце, затем они рассеялись в разныестороны.

Из толпы послышались охи и вздохи.

«Небеса заставляют людей смотреть вверх, процитировал Оливер Платона, – и ведут нас из одного мира в другой».

Ларк смотрела в небо. Птицы сейчас казались маленькими черными точками в голубом бесконечном пространстве. Она провожала их глазами и... улыбалась.

– Эврика! – Оливер картинно взмахнул руками. – Она улыбается! Улыбайся же, милый херувим! – Он проказливо ухмыльнулся. – Когда Архимед впервые сказал «эврика», он бежал голый по улице.

– Этого я не знала, – неожиданно развеселилась Ларк.

– Говорят, что он сделал свое открытие о телах, погруженных в воду, когда принимал ванну. Он так обрадовался, что забыл одеться и побежал к своим коллегам голый.

– Откуда ты это знаешь?

–Я просто ходячая энциклопедия. Хочешь выпить?

– Нет.

– Что ж, нельзя рассчитывать на все сразу. – Оливер подставил лицо зимнему солнцу, глядя вслед птицам. – Это мои ангелы. Пусть летят. Я освободил их всех. Почти всех.

Ларк недоумевающе оглядела клетки. Они были пусты.

Оливер обнял ее одной рукой за талию, другая замерла у нее на лифе.

– В клетке остался один жаворонок.

Игра слов неожиданно вызвала тревогу в душе Ларк. Стараясь скрыть свои чувства, она приняла надменный вид.

– Сэр, вы оскорбили меня. Уберите руки.

– Я могу освободить тебя, Ларк, – прошептал он ей на ухо. – Я могу научить тебя летать.

От его дыхания по телу пробежала волна тепла. Она быстро высвободилась и отошла в сторону.

– Я не хочу, чтобы вы учили меня всяким глупостям. Мне требуется помощь, а вы отказываетесь меня выслушать. Таскаете по каким-то глупым местам. Если не хотите мне помочь, так и скажите. Я уйду.

– Ты лелеешь свой гнев, как любимого ребенка, – театрально вздохнул Оливер.

Рассердившись не на шутку, Ларк круто повернулась и пошла прочь. Она не помнила дороги, но надеялась, что каким-то образом дойдет до реки.

–Да подожди же, я помогу тебе. Только скажи, что от меня требуется, и твое самое незначительное желание станет для меня законом.

Ларк остановилась и заглянула в его невероятно красивое лицо.

– Почему у меня такое ощущение, – вздохнула она, – что я еще пожалею о нашем знакомстве?

– Не понимаю, зачем ты согласился на это, – пробормотал Кит Янгблад, скосив глаза на Оливера. Потом перевел взгляд на строгую прямую фигурку Ларк.

Они находились на оксфордской дороге, направляясь из Лондона в Блэкроуз-Прайори, где их ждал человек по имени Спенсер. Оливер откровенно наслаждался поездкой, так как любил верховую езду, тем более на своей любимой лошади Далиле. Это была серебристая неаполитанская кобыла, изящная, как балерина, предмет отчаянной зависти всех его друзей.

– Не так громко, – прошептал Оливер, не отрывая глаз от Ларк. Вид женщины в дамском седле всегда действовал на него возбуждающе. – Я обязан ей жизнью.

– А я ей ничем не обязан, проворчал Кит. – Зачем вы меня потащили с собой?

– Ей нужен адвокат, хотя она и не говорит зачем.

– Ты разбираешься в законах не хуже меня.

– Прошу тебя, сохрани это в тайне. – Оливер с притворным ужасом посмотрел на друга. – В противном случае люди сочтут меня сухим и скучным или, еще хуже, вульгарным.

– Ах, извините мою глупость, ваша светлость. Вам намного лучше следовать таким достойным аристократа занятиям, как азартные игры и выпивка.

– И разврат, – добавил Оливер. – Не забудь о разврате.

Кит поморщился, бросив еще один недовольный взгляд вперед.

– Как она тебя разыскала?

– Пришла ко мне домой. Ее сопровождал конюх, но он вдрызг напился, а Нэнси сообщила ей, где меня можно найти.

– Кстати, чем ты ей насолил? С тех пор как мы выехали из города, она не произнесла ни слова.

– Я показал ей Ньюгейтский рынок. Ей там понравилось. Думаю, она молчит под впечатлением нашей незабываемой прогулки.

–У тебя на все есть ответ, – сказал Кит. – Не понимаю, как это я тебя еще терплю?

– Просто ты влюблен в мою сводную сестру Белинду.

– Безнадежная затея. Я почти год не встречался с ней.

– Не волнуйся, мои родные скоро вернутся.

– После долгого путешествия Белинда, наверно, похудела, подурнела и стала сварливой занудой, – размышлял вслух Кит.

–Она же дочь моей несравненной мачехи Джулианы, – напомнил Оливер. – Неужели ты думаешь, что такая девчонка может подурнеть?

– Иногда я мечтаю об этом. В противном случае ухажеры тут же слетятся на нее как мухи на мед, и она не обратит внимания на меня.

– Если ты так думаешь, то битва проиграна, еще не начавшись. – Оливер вдруг замолчал. – Похоже, там на дороге застряла карета?

Ларк обернулась в седле.

– Вы бы заметили ее раньше, если бы не занимались пустой болтовней с мистером Янгбла-дом.

– Ах, госпожа Ехидство, – с улыбкой сказал Оливер, – когда-нибудь вы прогрызете бедного мужа до самых костей.

И Оливер проскакал вперед, чтобы взглянуть на незадачливых путешественников.

Вместительная карета явно направлялась к городу. Однако вместо крепких деревенских лошадок в нее была впряжена пара изящных коней дляверховой езды. Любопытно. Похоже, они переехали мост и завязли в грязи у обочины.

–Привет! Вы застряли? – крикнул Оливер, заглядывая в маленькое квадратное окошко. Он вытянул вперед руки, показывая, что у него нет оружия. Ответа не последовало.

Оливер, нахмурившись, оглядел лошадей. Они явно не годились для упряжки.

– Эй! Есть там кто живой? – Оливер переглянулся с Китом.

Дверца кареты с шумом распахнулась. Высунувшийся оттуда клинок чуть не задел его. Оливер мгновенно спешился, на ходу вытаскивая шпагу. Кит последовал его примеру.

К большому раздражению Оливера, Ларк не осталась в седле, как поступила бы любая разумная женщина. Вместо этого она спрыгнула на землю и кинулась к карете. Оттуда выскочили трое мужчин в поношенных мундирах. Судя по суровому выражению их лиц, они приготовились сражаться насмерть.