Ложь во спасение любви - Барбара Картленд Страница 8

— Скорее всего, большая часть ее денег была вложена в дело на Ямайке, и ее капитал чрезвычайно возрос из-за спроса на сахар за эти несколько лет. Поверенный объяснил мне, что и здесь, в Англии, ее вложения оказались весьма прибыльными. По-видимому, так оно и есть, судя по сумме, которую она оставила мне, Кармела молчала. Фелисити вздохнула.

— Право же, эти деньги для меня лишь большая ответственность, а вовсе не божья милость. Ведь, полагаю, Джимми будет отнюдь не в восторге от моего нового положения. А самой мне придется научиться разбираться в людях, ведь кому-то нужна буду именно я, а кому-то — мое состояние.

— Но тебя всегда будут любить. Ведь ты — это ты, — подбадривала Кармела, и Фелисити улыбнулась подруге.

— Как бы мне хотелось этому верить, — призналась она, — и я вовсе не желаю становиться похожей на бабушку. Она искренне ненавидела всех этих Гэйлов, которые, как ей всегда казалось, просто охотились за ее деньгами.

— Пожалуйста, не позволяй деньгам испортить себя, — от всей души взмолилась Кармела. — Я понимаю, как тяжело тебе вынужденно скрывать все от Джимми.

— Ну, раз ты все понимаешь, ты обязательно поможешь мне, — быстро сориентировалась Фелисити.

— Но никто не поверит, будто я — это ты, — снова попыталась возразить Кармела.

— Почему же нет? — удивлялась Фелисити. — Ты ничуть не хуже меня, такая же хорошенькая. А если ты наденешь мое платье, мы и вовсе станем похожи. Честно говоря, нас вообще легко принять за сестер.

В ее словах имелась некоторая доля правды, обе девушки были светловолосы, голубоглазы, с чуть бледноватым оттенком лица и неизменным, будто застенчивым, легким румянцем на щеках, вызывающим восхищение у мужчин и зависть у женщин.

Но если Фелисити отличалась утонченностью манер, изящностью и элегантностью, Кармела больше напоминала простушку, сельскую девушку, которой явно недоставало лоска. Правда, лоск можно было придать, заменив ее наряды и научив уверенно держаться и подавать себя в обществе.

Критически осмотрев подругу, Фелисити встала и взяла ее за руку.

— Пошли наверх, — сказала она.

— Зачем? — поинтересовалась Кармела.

— Надо, чтобы ты как можно больше походила на меня, — Объяснила Фелисити. — Начнем с прически. Тебя надо по-модному причесать, и я уже решила дать тебе с собой все те платья, которые я носила после смерти бабушки.

Кармела подумала, что это было бы весьма кстати. Насколько она поняла, Фелисити еще не сняла траур, и лиловый цвет преобладал в ее нарядах.

Сама она после смерти отца не сумела ни приобрести, ни сшить ничего нового. Единственное, что она могла себе позволить, это поменять ленты на шляпке и надеть черный пояс.

Только сейчас, рядом с Фелисити, она увидела, настолько потрепанным и жалким выглядел ее наряд по сравнению с платьем подруги.

К тому же ей не удалось переодеться, покидая дом пастора, и неудивительно, что на ее юбке виднелись не только старые разводы, но и красовались свежие пятна от яйца, разбитого Люси.

Они поднялись по широкой лестнице в очаровательную спальню, принадлежавшую Фелисити.

Горничной в комнате не оказалось. Несколько дорожных сундуков так и стояли нераспакованными.

— Я велела не трогать вещи, поскольку завтра же уезжаю, — объяснила Фелисити Кармеле, не дожидаясь вопросов с ее стороны. — Но сундуки мне не пригодятся, ты возьмешь их с собой. Там все мои платья, сшитые за последнее время — черные либо лиловые.

— А что же будешь носить ты сама? — едва улыбнувшись, поинтересовалась Кармела.

— Я думаю заставить Джимми отвезти меня в Париж.

Ну, а уж там я позабочусь о своих нарядах.

— Париж? Разве это разумно, отправляться сейчас в Париж?

— Видишь ли, все французские знакомые живут в других частях Франции, вряд ли я встречу кого-нибудь из них. Если же и встречу, всего лишь представлю Джимми своим мужем.

Не вижу никаких причин, почему бы им не поверить мне.

— Похоже, у тебя нет и тени сомнения, что Джимми согласится на столь рискованный план.

При этих словах Кармела заметила беспокойство в глазах Фелисити, но та твердо заявила:

— Если Джимми любит меня, а я уверена в его любви, он не захочет, чтобы я отправилась в Гэйлстон, где меня заставят вступить в брак с избранником моего кузена Селвина.

Кармела не стала спорить, не находя аргументов против слов подруги:

Но ей все же не хотелось верить, будто все Гэйлы так отвратительны, какими они казались Фелисити.

Однако она прекрасно знала, что любой опекун обладал неограниченной властью над молоденькой девушкой, пока той не исполнится двадцать один год. Власть эта ничем не отличалась от дарованной богом родительской.

И если граф действительно задумал выдать свою подопечную замуж, Фелисити никак не сможет помешать его планам, и ей придется предстать перед алтарем и поклясться в верности нелюбимому человеку.

Родители Кармелы были для дочери образцом, счастья и любви. Ей всегда представлялось, как и они с Фелисити однажды найдут свое счастье. Теперь она надеялась, что Джимми окажется для ее подруги тем единственным любимым, о котором она грезила.

— Но мне по-прежнему кажется… тебе не следует так поступать… Это не правильно.

Фелисити даже не слушала ее, отбрасывая крышку дорожного сундука, с которого сняли перевязь, и открывая следующие замки.

— Мне кажется, я заметила в Лондоне, как горничные, укладывая сундук, положили тот наряд на самый верх, — бормотала она, — я еще тогда подумала, что он отлично подойдет тебе для путешествия.

— Вижу, тебе и в голову не приходило, будто я могу отказаться, — заметила Кармела.

— Неужели ты смогла бы отказать мне, когда это так много для меня значит? — удивилась Фелисити. — Ты ведь знаешь, если бы существовало другое решение проблемы, я бы избавила тебя от всего этого.

— Ты принесла мне избавление от этих ужасных детей, — улыбнулась Кармела.

— И каким бы свирепым ни оказался кузен Селвин, он не может быть хуже Тимоти Купера! — проговорила она уже со смехом, но тут же серьезно сказала:

— Мне становится страшно при одной мысли о… поездке в Гэйлстон…

Я каждую минуту буду с ужасом ожидать разоблачения и позора…

— Это не должно продлиться слишком долго, — успокаивающе заверила Фелисити. — Как только я выйду замуж за Джимми, ты уедешь оттуда.

— А как мне поступить потом?

— Отправишься сюда и в доме Джимми будешь ждать, пока мы не вернемся из-за границы. Тогда мы обсудим твое будущее, и я обещаю, дорогая моя подруга, мы все устроим.

Так, чтобы тебе жилось спокойно и счастливо.

— Ты же знаешь, я не смогу принять денег… — неловко запротестовала Кармела.