Дом у Чертова озера - Татьяна Корсакова Страница 8

Сон ей снился всегда один и тот же: страшная женщина в рубище с растрепанными седыми волосами и горящими зеленым светом глазами. Каждый раз во сне Варя спрашивала незнакомку, что же ей нужно, но та никогда не отвечала, только смотрела и смотрела, а под утро, на зыбкой грани между сном и пробуждением, оборачивалась черной кошкой и прыгала Варе на грудь. Варя просыпалась от собственного крика, а еще оттого, что в легких не оставалось ни капельки воздуха, и дышать было больно, и казалось, что она сейчас умрет. Прибегал отец, хватал ее на руки, распахивал настежь окно и уговаривал чуточку потерпеть, обещал, что приступ – он называл то, что творилось с Варей, этим странным словом «приступ» – скоро пройдет. Чаще всего так и случалось, но однажды Варя потеряла сознание, и отцу пришлось вызывать «Скорую».

Тетенька врач из «Скорой» вколола задыхающейся Варе что то в вену. Было страшно и больно, но дышать сразу стало легче. А потом тетенька врач сказала, что приступ очень похож на астматический – еще одно непонятное слово – и Варю нужно обязательно обследовать. Папа тогда так испугался, что не пил целых два месяца, и вызванная из Зеленограда тетя Тоня не заподозрила неладного. В то время папа еще не был запойным, работу не прогуливал, хозяйство не запускал, с соседями не ссорился, а к бутылке прикладывался только дома, сидя в обнимку с маминой фотографией.

Тетя Тоня забрала Варю с собой в Зеленоград, сказала, что ребенка нужно обследовать в хорошей больнице, что девочка уж больно худенькая для своих шести лет, может, там и еще какие проблемы имеются, не приведи господь.

В Зеленограде диагноз доктора со «Скорой помощи» подтвердился. У Вари обнаружили бронхиальную астму и аллергию на кошачью шерсть, выписали какие то таблетки и странную штуку под названием «ингалятор», лекарством из которого нужно было дышать во время приступа. Варя пробыла в гостях у тети целое лето. За все это время у нее не случилось ни одного приступа и, что самое главное, Черная дама ей больше не снилась. Она уже начала надеяться, что и болезнь, и кошмары ушли навсегда, но стоило только вернуться в родной город, как все началось сначала: и ингалятор стал вещью жизненно необходимой, с которой Варя не расставалась ни на минуту, и Черная дама продолжала преследовать ее во снах.

К тому времени, когда Варя перешла в девятый класс, папа стал уже запойным. Теперь он пил не таясь, по большей части не дома, а где то в городе с «друзьями». И с работы его уволили. Три года закрывали глаза на его бесконечные пьянки – жалели. А потом по вине отца случилась авария, и жалеть его сразу перестали. Неделю после увольнения папа пил беспробудно, не обращая внимания ни на Варины уговоры, ни на слезы. Он пришел в себя только тогда, когда у нее случился жуткий приступ астмы и ее забрала «Скорая». Вечером того же дня он явился к ней в больницу, помятый, измотанный, но тщательно выбритый и трезвый, как стеклышко. Отец просил дать ему второй шанс, обещал завязать с выпивкой и взяться за ум. Вообще то шанс этот был не второй и даже не третий, но Варе хотелось верить. Она любила отца и знала, что он ее тоже любит.

Намного дольше, чем Варю, пришлось уговаривать районного участкового и строгую тетеньку из социальной службы. Тетенька считала, что Варю следует немедленно оформить в детский дом и тем самым «оградить неокрепшую детскую душу от тлетворного влияния такого морально неустойчивого и неуклонно деградирующего типа, как ее отец». А участковый просто поговорил с папой по мужски и убедил, что если тот не прекратит безобразничать, то дочки ему не видать как своих ушей. Наверное, в папе еще оставалось что то от себя прежнего, ответственного и со всех сторон положительного, а может быть, подействовали угрозы. Во всяком случае, отцу удалось продержаться почти год, до Вариного шестнадцатилетия…

Тетя Тоня приехала накануне ее дня рождения, привезла много вкусностей и ворох красивой одежды для Вари.

– Варвара, ты уже большая и должна одеваться как настоящая леди.

У тети Тони был хороший глазомер и отличный вкус. Все ее подарки приходились Варе впору и смотрелись умопомрачительно, настолько умопомрачительно, что Варя не отваживалась их надевать…

В тот памятный день, помимо одежды, у тети Тони нашелся для нее еще один удивительный подарок. Золотой медальон в виде остроухой кошачьей мордочки на цепочке затейливого плетения. Вместо глаз у кошки были искрящиеся зеленые камешки.

– Это мне? – Медальон был таким красивым, что Варя не решалась взять его в руки.

– Тебе, Варвара, – грустно улыбнулась тетя.

– А откуда он?

– Этот медальон – фамильная драгоценность. Твоя покойная мама рассказывала, что он передается из поколения в поколение более трех веков. От матери к дочери.

– Трех веков?!

– Да, она так говорила.

Медальон и в самом деле казался не новоделом, а старинным украшением. Металл на ощупь был теплым и, казалось, светился изнутри.

– Очень красиво. Можно мне его надеть?

– Да, твоя мама, когда заболела, передала медальон мне на хранение, велела отдать его тебе в день твоего шестнадцатилетия. Теперь, Варвара, он твой. Надеюсь, он принесет тебе счастье.

– Спасибо, тетя Тоня! – Варя повисла у тети на шее. – Спасибо тебе большое!

– Мне то за что? Считай, что это подарок от твоей мамы.

Отец вернулся с работы вечером. Варя с тетей Тоней к тому времени уже накрыли праздничный стол.

– Что это?!

Варя еще не успела ничего рассказать про подарок. Папа увидел все сам и побледнел так сильно, что она испугалась, что ему станет плохо.

– Папа, это…

– Я спрашиваю, что это?! – Отец смотрел теперь только на тетю Тоню.

– Это подарок, – та обняла Варю за плечи.

– Я же велел тебе избавиться от этой мерзости! Сжечь! Утопить! Зарыть в землю!

– А твоя покойная жена просила передать его Варе. Саша, я не понимаю, почему ты злишься? Посмотри, какая красивая вещь, и девочке она к лицу.

– Дьявольская игрушка! – Отец рухнул на стул, сжал виски руками. – Это она убила Анну.

– Саша, не говори глупостей! – прикрикнула тетя Тоня. – Анечку никто не убивал. Это болезнь, трагическая случайность, и украшение тут совершенно ни при чем.

– Доча, – отец с мольбой посмотрел на Варю, – умоляю – сними это!

Она любила своего отца, старалась ничем его не расстраивать и слушалась его беспрекословно, но сейчас все внутри нее воспротивилось этой просьбе. Снять медальон, который триста лет принадлежал женщинам ее рода?! Ни за что! И мама хотела, чтобы она его носила. Медальон нагрелся чуть сильнее и, кажется, даже заурчал, одобряя ее решение.

– Ты должна его снять! – Отец встал из за стола, в его голосе послышалась угроза: – Сними его немедленно!

Варя накрыла медальон ладонью, испуганно попятилась. На какое то мгновение ей показалось, что отец ее ударит, но он лишь обреченно покачал головой, сказал, глядя прямо перед собой: