Шелковые узы - Лиз Тренау Страница 8

Анна тут же почувствовала знакомый аромат. Это был сладковатый теплый ореховый запах, исходивший от того молодого человека, который помог ей накануне. Теперь она поняла, что это был запах шелка, тяжелый аромат уверенности и процветания. Но тот юноша не выглядел богачом и не был одет в шелка, насколько она помнила.

Она попыталась сосредоточиться на словах дяди.

– Здесь мы храним образцы от лучших мастеров этого района, дабы иметь возможность показать их портным, обслуживающим первых людей города. В прошлом месяце к нам поступил заказ от человека герцога Камберлендского, правда ведь, дорогая? – Он повернулся к жене. – И с каждой неделей мы слышим все больше разговоров о помолвке короля. Эта свадьба наверняка повысит спрос на наш товар.

Все в комнате было создано для того, чтобы производить впечатление. Возле широкого эркера стоял элегантный дубовый стол в окружении обтянутых дамастовой тканью стульев, явно предназначенных для спин богачей или хотя бы их агентов. В тех местах, где пол не покрывал толстый красный персидский ковер, виднелись натертые до блеска широкие дубовые половицы. На полках по всей комнате были расставлены чудесные образцы и рулоны шелков самых разных цветов и оттенков с различными рисунками и текстурами.

– Ну, что скажешь, юная Анна? – спросил дядя. – Мы гордимся тем, что торгуем только лучшим товаром.

– Как прекрасно! – ответила она. – Но откуда берется сам шелк? Я имею в виду, до того, как из него что-то соткут.

– О, это хороший вопрос!

Он показал пальцем на большую квадратную рамку над дверью. На латунной табличке виднелась надпись: «Жизненный цикл тутового шелкопряда».

В коробочке полукругом были выложены сохранившиеся экземпляры насекомого, рассортированные по этапам его развития, начиная с бабочки.

«Бабочка живет всего один день и не летает, – гласила подпись. – Во время своей короткой жизни она лишь спаривается и откладывает яйца. Из них вылупляются маленькие гусеницы, которые постоянно едят листья тутового дерева и растут в размере, прежде чем сплести себе кокон из тысяч ярдов тончайших нитей. Бо́льшая часть коконов становится шелком-сырцом». Маленький кусочек шелка-сырца, повязанный розовой ниткой, лежал в коробочке. «Из других коконов вылупляются бабочки, чтобы начать новый цикл».

Анна с любопытством прочитала о том, откуда берется шелк.

– Как интересно! – заметила она. – А где живут эти бабочки и гусеницы?

Дядя Джозеф весело расхохотался.

– Дорогая Анна, тебе многому следует научиться. Слышишь, жена, – он повернулся к тете Саре, – наша племянница считает, что у нас в саду живут шелкопряды!

На самом деле, Анна имела в виду другое, и это было вполне очевидно, однако девушка решила промолчать.

– Мы не содержим этих червей, также не изготавливаем шелк, дорогая. Шелк-сырец привозят на кораблях с востока, из таких мест, как Константинополь и Китай, а прядут и плетут тут, в Лондоне.

Анна знала все о шерсти, которую, конечно, стригли с английских овец, и о полотне, которое ткали из льна, произраставшего на полях Англии. Но она всегда гадала, откуда появляется шелк, и была очень удивлена, что его привозят из столь экзотических земель.

– Мой отец и его отец были ткачами, как и я, до того как стал торговцем, – продолжал он. – Шелк у нас в крови.

– Но где же теперь ваши ткацкие станки?

– Их давно нет, дорогая. Я уже много лет не подходил к станку и не держал в руках челнок. Я устал от того, что приходится иметь дело с наемными работниками и подмастерьями. В этой отрасли сейчас очень много французов, а они бывают весьма коварны. Нет, я решил, лучше уж торговля, поэтому, когда Уильям присоединился ко мне, мы продали станки и, как видишь, занялись продажей.

За дверью оказались полки, на которых лежали десятки обтянутых кожей папок. Он снял с полки одну из них, положил на стол и открыл.

– Вот, смотри, племянница. Тут собраны отдельные модели из тех, что мы поставляем аристократам.

Когда дядя принялся переворачивать страницы, на каждой из них Анна увидела цветной рисунок с сопутствующими инструкциями и описаниями. На некоторых страницах к бумаге крепились лоскутки шелка, используемого в той или иной модели.

Между тем тетя Сара и мисс Шарлотта выбирали материю, складывая ее на другой край стола.

– Смотри, Анна, что ты думаешь? – спросила тетя.

При солнечном свете шелка блестели, словно крылышки тысяч бабочек. Яркие краски ткани ослепили девушку, и она с трудом различала рисунок.

– Ну же, выбери что-нибудь, – подсказала тетя. – Или нам придется сделать это за тебя.

Девушка наугад ткнула пальцем в сторону оттенков, которые любила использовать, когда писала пейзажи: светло-зеленого, темно-синего, темно-коричневого и охристого. По счастливой случайности, оказалось, она сделала правильный выбор.

– Очень подходит юной леди, – одобрительно заметила мисс Шарлотта, – и в духе нынешней моды.

* * *

На следующее утро во время завтрака Лиззи объявила, что хочет показать кузине их церковь.

– Возможно, стоит подождать, пока закончат хотя бы одно платье для Анны, – мягко заметила мать. – Его дошьют на днях.

– Но ведь на улице так жарко, – захныкала Лиззи. – Я весь день вчера просидела дома за учебниками и хочу отвлечься.

– Тогда сходи в сад, – предложила тетя Сара. – Там есть тень.

– В саду не на что смотреть и нечего делать, и ты это знаешь. – Девочка повернулась к отцу и улыбнулась, склонив голову набок. – Пожалуйста, папа. Мы недалеко. К церкви и обратно. Мы ни с кем не будем разговаривать, обещаю.

– Не вижу в этом ничего плохого, – пробормотал Джозеф.

Анна была очень благодарна Лиззи. Она уже два дня не выходила из дому. В деревне девушка каждый день проводила на свежем воздухе. Она собирала яйца и овощи, ходила в магазин за молоком и чаем, возвращаясь домой вдоль пляжа. Кроме того, этот короткий разговор дал Анне пищу для размышлений. Джозеф явно ни в чем не отказывал дочери, а Сара из верности не перечила ему, по крайней мере, на людях. Анна поняла: кузина может стать важной союзницей.

Она очень обрадовалась тому, что Лиззи пошла вместе с ней. На улицах было так же шумно и людно, как в день приезда Анны.

– Гляди под ноги, а то можно во что-нибудь вступить. И не смотри никому в глаза, особенно нищим. Они только и ждут этого, чтобы начать приставать, – сказала Лиззи, быстро ведя ее за собой через толпу, бесстрашно пересекая дороги и лавируя между экипажами и фургонами, которые на большой скорости носились взад-вперед.

Наконец девушки подошли к какому-то перекрестку, и Лиззи показала пальцем куда-то вперед.

– Вот она. Церковь Христа. Ее закончили лет десять-двадцать назад, точно не скажу. Ведь правда, красивая?