Свет во тьме - Элен Фишер Страница 8

Дженни чувствовала себя страшно неловко в этом громадном кирпичном доме, еще хуже, чем в облаке оседающей пыли. В таверне на нее вечно пялили глаза, отпускали гадкие шутки на ее счет, грубо хватали за бока, щипали, но никогда она не испытывала к себе такого неприкрытого отвращения.

Может быть, потому, что она сама была частью той таверны? К этому дому, к его великолепию и роскоши она явно не подходила.

Несколько минут назад Грей схватил ее за руку и чуть ли не насильно втащил в дом. Она сразу же вся затрепетала от страха, как только тяжелая деревянная дверь захлопнулась за ее спиной, но затем робко осмотрелась. Холл освещался благоухающими свечами из пчелиного воска в красивых бронзовых подсвечниках. Дверь украшали строгие ионические колонны с резьбой на капителях, а под потолком высотой в четырнадцать футов красовался великолепный плафон. В комнаты вела широкая лестница, перила которой были украшены резным античным орнаментом.

Но самым удивительным Дженни показалось то, что все слуги-рабы здесь носили красно-золотые ливреи на манер английских лакеев, и их одежда была много лучше ее.

Втащив свою озирающуюся жену в гостиную, Грей собрался было посадить ее в кресло, но Кэтрин вдруг воспротивилась этому:

— Грей, она перепачкает всю нашу обивку! Бога ради, усади ее на канапе, уж его-то не испортить.

В таверне Дженни казалось, что она уже не способна на какие-либо эмоции, но теперь, когда муж усадил ее на стоящее у камина кожаное канапе вишневого цвета, она едва не расплакалась от унижения. Сидя перед пылающим огнем в камине, она пыталась согреть окоченевшие пальцы и прислушивалась к разговору Грейсонов. Итак, Дженни для них все равно что канапе, на котором она сидит. А может, и того меньше.

— О, ради Бога, Кэтрин, — раздраженно произнес Грей, — ты поднимаешь шум, будто я приговорен к повешению. Сама же приставала ко мне, чтобы я нашел себе жену!

— Подходящую жену! — сердито повторила Кэтрин. — Не это… это существо.

Дженни даже вздрогнула, услышав эти горькие слова.

— Ну а если подумать, какая женщина оказалась бы более подходящей? — вдруг смягчился Грей.

Уже входя в гостиную, он приказал одному из слуг принести бренди и теперь, разговаривая с сестрой, с жадностью пил его.

— Мне не нужна жена, которая ждет, что я полюблю ее или даже, — он брезгливо посмотрел на Дженни, — стану спать с ней в одной постели. А эта девчонка как раз то, что нужно. Она знает свое место. И никогда не станет критиковать мою… э… некоторую эксцентричность.

— Ваше проклятое пьянство! — вспылила Кэтрин. — Вы не выносите даже мысли о женщине, которая попыталась бы изменить вас.

— Совершенно верно. — Теперь, когда Грей прикончил один бокал бренди и принялся за второй, настроение его быстро улучшалось. — Женщину нашего круга шокировали бы мои привычки, а для этой дитяти пьяный мужчина скорее правило, чем исключение. Она не станет стараться меня изменить, как это принялась бы делать девушка хорошего происхождения.

Они говорили о ней так, будто ее здесь вовсе не было, совершенно не заботясь, что она при этом чувствует!

Дженни съежилась от жуткого унижения и выпрямилась, только услышав слова Кэтрин:

— Ради всего святого, дитя, не корчитесь вы так! Имейте хоть немного гордости. Помимо всего прочего, вы теперь — жена Грейсона, как это ни прискорбно.

Внезапно она с надеждой повернулась к брату.

— Я полагаю, брак можно аннулировать? Вы спали с этим несчастным созданием?

— Аннулировать брак можно, — согласился Грей, — но я не буду этого делать. Супружеские отношения вовсе не обязательны, тем более что вокруг так много готовых к услугам женщин.

— И вы не хотите иметь сына?

Грей чуть нахмурился и уставился на свой бренди.

— Как мы уже говорили, отец из меня бы не получился.

— Так же, как и хороший муж, — хмыкнула Кэтрин.

— Согласен, — отозвался Грей ледяным тоном. — Я бы и дальше жил в алкогольном тумане, но вы, дорогая моя сестра, настаивали, чтобы я нашел себе жену. И вот я вас послушался.

— Я надеялась, что с женой у вас появится интерес к жизни.

— Вы ошибались.

Кэтрин задержала на нем взгляд и, согласившись со своим поражением в этой молчаливой схватке характеров, опустила голову. Обернувшись к девушке, которая неестественно прямо сидела на канапе, она громко произнесла:

— Ладно, что сделано, то сделано. Идемте, дитя.