Волшебство любви - Джулия Бирн Страница 8

– Нет, вы только подумайте! – возмущенно уставился на сестер Джеральд. – То они месяцами изводили Фиби своим нытьем – сезон, видите ли, пройдет без них, – то объявляют званые вечера и танцы глупостью. Одно слово – девчонки! Пустоголовые создания!

Крессида взглянула на него снисходительно.

– Нам просто хотелось попасть в Лондон, Джеральд. Сезон был всего-навсего предлогом.

– Прекратите! – Компаньонка для пущего авторитета поднялась. Но разнять сцепившихся Дивереллов было не так-то просто. – Девочки, успокойтесь! А ты, Джеральд, выйди и скажи мистеру Чарлтону, что мы уже идем. Надеюсь, он составил список подходящих домов, как его просил мистер Диверелл, и…

– Мне, пожалуй, следует поехать с вами, мисс Смит.

– Ах что вы, мадам, я не могу допустить, чтобы вы из-за нас затруднялись. Мы впятером…

– Неужели в таком важном деле вы намерены положиться на выбор взбалмошной молодежи? А мистер Чарлтон замечательный секретарь, наверное, но что понимает в домах мужчина? Да и в моем экипаже будет куда удобнее, чем в фаэтоне. Пошли!

Сказав последнее слово, ее светлость выплыла из гостиной с видом Боэдисии (Боэдисия – английская королева, правившая в 60-х годах н. э. – Примечание переводника.), идущей в бой. Ей не хватало лишь копья и щита.

– Знаете, что вам мешает, Диверелл? – Лорд Пендлтон, сидевший напротив приятеля в Белом клубе, отложил газету и откинулся на спинку кресла. – Вы привыкли к женщинам, которые делают все, лишь бы угодить мужчине. Это имеет свои преимущества, но иногда ведь хочется и более острого блюда. А тем более – умного разговора.

– Полагаю, вы не имеете в виду девочек, навещавших нас вчера. Проблески ума появляются у них, по-моему, лишь в тот момент, когда они пытаются угадать стоимость какой-либо побрякушки. Что же касается манер…

– Вы слишком многого хотите, – прервал его Пендлтон.

– Неужели, – фыркнул Диверелл, – вы считаете птичек из заведения мадам Фелис достаточно интересными? Куда приятнее завести себе вдовушку в качестве любовницы – это вам и хорошие манеры, и умные разговоры, и наслаждения по умеренным ценам.

– Я бы на вашем месте подумал лучше о замужней даме из высшего света, хорошо знающей все правила игры.

– Никогда не связываюсь с замужними женщинами, – отрезал Диверелл.

– Это, должно быть, мудро, хотя половина Лондона считает иначе. Тогда остаются только вдовы. Но они – оглянуться не успеешь – начинают питать определенные надежды и видят на своем пальце обручальное кольцо.

Да, подумал Диверелл, именно так и было с хорошенькой молодой вдовой, с которой он тайно встречался: неделю назад, поставив крест на марьяжных надеждах, она переключилась на пожилого богатого банкира. В его жизни образовалась пустота. В одном Пен прав: он, Диверелл, привык к нежным женщинам Востока, с детства наученным угождать мужчине.

– Я благодарен вам, Пен, за ваш альтруистический интерес к моим делам, но…

– Ваш благоразумный совет относительно капиталовложений спас меня от разорения, посему я не могу оставаться равнодушным свидетелем вашей жизни. Кроме замужних дам, вдов и девочек есть еще одна возможность. Ведберн, например, поселил маленькую гувернанточку в уютном домике в Сент-Джеймс-Вуде, и та счастлива, что больше не должна нянчиться с чужими сорванцами.

У Себастьяна не было ни малейшего желания обсуждать подобную перспективу – она была слишком близка к мелькнувшей у него вчера мысли. Которая почему-то была ему неприятна.

После встречи с гувернанткой своих племянников он лежал ночью без сна, стараясь внушить себе, что Фиби отнюдь не святая простота. Когда он принял ее за девицу легкого поведения, она вмиг поняла, что к чему. Да и работая столько лет по чужим домам, невозможно избежать общения с мужчинами. Но тут ему вспомнилось беззащитное выражение, появившееся на ее лице, когда он, внезапно поднявшись, навис над ней всей громадой своего тела. А спустя несколько минут он убедился в том, что она ранима до крайности, а, следовательно, далеко не столь опытна, как ему казалось. Если бы Себастьяна так мучили мысли о другой женщине, он бы немедленно предпринял шаги, чтобы от них избавиться. Но ведь навряд ли швейцар гостиницы «Сверчок» распахнет двери перед нетерпеливым самцом в три часа утра.

И какой дьявол подвигнул его на то, чтобы оставить их в Лондоне? Всю компанию следовало немедленно отправить назад в Керслейк, а себе снова найти подходящую вдовушку. А сейчас уже поздно. Она здесь. Ищет дом. С его секретарем. Издав рык, пробудивший от дремоты похрапывающего рядом виконта, Себастьян вскочил на ноги, рассыпав на пол лежавшие перед ним газеты.

– Увидимся позднее, Пен, – отреагировал он на удивленный взгляд друга. – Я только что вспомнил о неотложном деле.

И он выскочил из комнаты, не дав Пендлтону произнести ни слова.

По непонятной причине все трое юных Дивереллов с ходу влюбились в излучавшего спокойствие мистера Чарлтона, а он не мог глаз оторвать от Теодосии. Его присутствие действовало умиротворяюще даже на Фиби, которая уже начала сожалеть о своем приезде в Лондон – так ее доняла леди Грисмид. Последняя решительно забраковала все четыре осмотренных ими дома, хотя два из них были вполне подходящими. Сейчас она критиковала все, что видела в пятом доме, и Фиби твердо решила на этом закончить поиски. Но прежде надо собрать питомцев, разбежавшихся в разные стороны.

– Тетя Оттилия, этот дом лучше всех! – раздалось откуда-то сверху. Подняв глаза, Фиби увидела Джеральда, стоявшего на самом верху крутой лестницы. Вероятно, он заглянул на заброшенный чердак, никогда не знавший ни метлы, ни тряпки.

В это время с грохотом распахнулась дверь на одну из лестничных площадок и появилась Крессида – воздев очи к потолку, прижав руки к груди, она начала декламировать Шекспира. Джеральд счел момент самым подходящим для того, чтобы спуститься по лестничным перилам вниз, но тут Крессида драматическим жестом выкинула руку и всем телом подалась вперед, над перилами, Джеральд с размаху налетел на нее, и девушка, ударившись о дверь, из которой вышла, рухнула на пол. Фиби в ужасе закрыла глаза. Юная актриса, однако, поднявшись на ноги, героически продолжила свой монолог, но тут мимо нее промчалась по перилам Теодосия, последовавшая примеру брата, и еще раз сбила сестру с ног. Несчастная воплем выразила свой протест. Его заглушили звуки отворяемой наружной двери и чьи-то твердые шаги.

– Господи, Боже мой! – воскликнула леди Грисмид. – Себастьян!

– Приветствую вас, – произнес Диверелл. – Скажите, Эдвард, с какой стати вы стоите внизу и ловите мою племянницу, вместо того чтобы удержать ее от поступков, столь огорчающих мисс Смит?

– Боюсь, мне за ней не угнаться, мистер Диверелл.

– Почему это Джеральду, раз он мальчишка, все можно, а мне нельзя? Хотя это совершенно безопасно. Не так ли, мистер Чарлтон?

– Не уверен, мисс Теодосия.

– О, вы нас различаете. Это небывалый случай. Каким образом?