Ловушка для Лиса - Максин Барри Страница 8

Главный зал был отделан зеленым мрамором. В центре его бил фонтан, и в округлом искусственном пруду резвились золотистые карпы. Почти весь год цвели в воде белоснежные водяные лилии, и их нежные хрупкие лепестки освещало сияние самой большой на острове хрустальной люстры.

Семь парадных зал, именуемых «приемными», были обставлены предметами антиквариата, какими не мог бы похвастаться иной европейский дворец. Здесь была старинная мебель из царской России, обстановка из апартаментов Людовиков, предметы работы лучших британских мастеров. Все это великолепие сопровождало гостей и обитателей дворца по пути в жилые апартаменты, менее торжественные, зато более уютные.

Библиотека дворца насчитывала свыше пятидесяти тысяч томов.

В комнатах для гостей стояли огромные кровати, а на стенах висели картины знаменитых мастеров — от художников венецианской школы до самых современных, причем все оригиналы. Ванные комнаты ласкали взгляд золотой и мраморной отделкой.

При всем этом во дворце ни разу еще не побывал ни один фотограф из популярных журналов, а потому здешняя красота и роскошь до сих пор не стали добычей жадных до зрелищ туристов.

Слава о дворце ходила лишь в восторженных рассказах немногих гостей, удостоившихся чести побывать в этом земном раю. В их числе были несколько экс-президентов, знаменитые кинозвезды, финансовые воротилы, всемирно известные музыканты и ученые.

Лучшие на острове сады не были открыты для посетителей. При всей своей величине и роскоши дворец все же оставался частным жилищем одной семьи, и нынешние его обитатели предпочитали, чтобы так было и впредь!

Тем не менее их обслуживало около полусотни слуг, ведь здесь жил пусть местный, но все же король.

В одной из жилых комнат дворца, небольшой и уютной, на арабском ковре восемнадцатого века, затканном яркими лимонно-синими цветами королевского дома, растянулась принцесса Милеа.

На ней были старенькие выцветшие джинсы с обтрепанными штанинами и бледно-розовый топ, изрядно поблекший от частой стирки. На маленьких ступнях красовались голубые пластиковые шлепанцы, которые весело подпрыгивали в воздухе, когда принцесса лениво покачивала ногами.

Девушка широко зевала, листая страницы старого журнала.

Дворецкий Нулоки вошел в комнату, чтобы раздвинуть занавеси. Увидев, что принцесса читает, он на ходу включил светильники из позолоченного стекла.

Привлеченная этим движением, девушка подняла голову и проводила взглядом старика. На губах ее играла легкая улыбка, большие, темные, как у лани, глаза смотрели на дворецкого с неподдельной нежностью.

Четыре недели назад Милеа сравнялся двадцать один год, но на вид ей едва можно было дать шестнадцать. Это была невысокая, всего пяти футов ростом, с прямыми длинными черными волосами и нежными, точно персик, щеками девушка. Многие женщины умерли бы от зависти при виде такой кожи, но сама Милеа считала, что щеки у нее чересчур пухлые. Да и ресницы, слишком длинные и пушистые, придавали ее лицу детский вид, хотя она сама давно уже ощущала себя зрелой женщиной.

Лицо принцессы, еще чуть влажное после недавнего душа, светилось первозданной чистотой и невинностью. Это был как раз тот случай, когда форма идеально соответствовала содержанию.

— Спасибо, Нулоки, — сказала девушка, хотя света для чтения ей и так было достаточно. — А где дедушка?

— Его королевское величество в библиотеке, принцесса.

Милеа улыбнулась. Дедушка терпеть не мог, когда его именовали «королевским величеством», и она была готова побиться об заклад, что Нулоки всякий раз делает это нарочно, чтобы поддразнить его.

Седовласый, с темными мудрыми глазами, дворецкий был высок, но в последние годы ходил ссутулясь. И неудивительно — ему уже стукнуло восемьдесят, и он был старше короля на добрый десяток лет. Но если бы у кого-то хватило духу предложить Нулоки отправиться на заслуженный отдых, он закатил бы такой скандал, что проснулись бы сами боги!

Они с королем Боалу росли вместе, потому что предки Нулоки с незапамятных времен служили главе королевского дома, и Милеа частенько слышала, как старики с глазу на глаз спорили, кто из них лучше играет в шахматы или где стоит высадить новые цветы.

Наедине они держались друг с другом как братья, и дедушка с радостью поступал бы так же и на людях, но Нулоки скорее умер бы, чем согласился на такое пренебрежение этикетом!

Эта двойственность делала их дружеские стычки с глазу на глаз еще забавнее. Милеа как-то даже слышала, как старики спорят, кто из них лучший игрок в бейсбол. Насколько знала принцесса, Нулоки в жизни не видел ни одного бейсбольного матча, даже по телевизору, однако это не мешало ему заявить, что любимый подающий короля и слова доброго не стоит!

На публике дворецкий всегда упорно именовал своего старого друга «вашим величеством» и даже отвешивал изысканнейший поклон. Гостей-американцев это приводило в восторг, жителей Востока — в замешательство, а британские друзья короля вовсе ничего не замечали, считая такое поведение слуги совершенно естественным.

Один лишь взгляд короля Боалу, в котором смешивались гнев и дружеская нежность, мог бы выдать, что он и его слуга играют в старую как мир игру. Но он притворялся, что распекает своенравного дворецкого, а тот делал вид, что трепещет перед могуществом своего короля.

Каждый из них считал другого старым дураком, но не променял бы эту дружбу ни на что в мире.

В такой атмосфере выросла Милеа, и такой же двойственной жизнью жила и она сама. Современная девушка и в то же время принцесса, последняя представительница древнего королевского рода. Она играла роль особы голубой крови, но при этом любила Нулоки не менее нежно, чем собственного дедушку-короля. Старый дворецкий учил девушку местному наречию и истории острова, но одновременно она окончила школу, получив такой же аттестат зрелости, как и все ее сверстники.

Для большинства людей такая жизнь показалась бы безумно сложной. Милеа же считала ее нормальной.

— Сегодня вечером у нас что-нибудь намечается? — спросила она, глянув на часы. Было почти восемь, но за окнами уже стемнело. И неудивительно — в тропиках ночь всегда наступает мгновенно.

Ужин во дворце подавали ровно в половине десятого, и к нему мог явиться любой гость — от губернатора до героя-любовника, сыгравшего главную роль в последнем голливудском шедевре. Если сегодня будут гости, Нулоки должен это знать.

— Нет, принцесса Милеа.

Дворецкий, к немалому облегчению девушки, почти никогда не называл ее «вашим королевским высочеством» — разве что на официальных мероприятиях, когда этого требовал протокол. Но, сколько она ни умоляла его, так и не смогла заставить опускать слово «принцесса».

Милеа облегченно вздохнула, узнав, что в кои-то веки они с дедушкой будут за ужином одни. Так редко выпадают на их долю тихие семейные вечера!

— Замечательно! — воскликнула девушка и снова уткнулась в журнал. Чтение было не слишком занимательное: мода да рассуждения о том, как пользоваться косметикой и завоевывать сердца мужчин.