Единственный способ - Беатрис Джонс Страница 8

Агнес знала, что, стоит ей расплакаться, слез уже не остановить. Она заперла дверь, скинула туфли и по винтовой лестнице, хватаясь за перила как тяжелобольная пожилая женщина, поднялась в спальню. Бруно уговаривал поехать к нему домой, но она отказалась. Агнес с горечью подумала, что Бруно сегодня тоже пришлось нелегко.

Раздевшись, она посмотрела на огромную белую мраморную ванну, утопленную в пол, но быстро отвела взгляд — слишком много воспоминаний нахлынуло на нее. Агнес вошла в душ и включила воду. Мощные струи воды обрушились на хрупкое тело. Она закрыла глаза, но тут же открыла, спеша избавиться от образа Энтони, стоящего здесь, в душе, на коленях рядом с ней. Агнес тщательно намылила каждый сантиметр своего нежного тела благоухающим гелем, словно желала очиститься от скверны прошедшего дня.

Почему?! Почему Энтони так поступил?! Все в Агнес вопило от боли. Железное самообладание, с помощью которого она подавляла эмоции весь вечер, уступило место слезам. Одинокие слезинки, выкатываясь из глаз, сливались в потоки, пока Агнес выплакивала боль и горе. Вконец обессилев, она упала на колени и крепко обхватила себя руками — униженная, побежденная...

Агнес не помнила, сколько времени просидела в этой позе. Она пришла в себя оттого, что ее била крупная дрожь. Почему вода не горячая? — удивилась Агнес. Совершенно не помню, как переключала ее... Онемевшими от холода пальцами она сняла с вешалки большое полотенце и завернулась в него. Из зеркала на нее смотрела бледная, продрогшая женщина с покрасневшими опухшими глазами.

Даже не высушив волосы, Агнес вернулась в спальню и легла. Уткнувшись лицом в подушку, она разразилась безудержными рыданиями.

Рассвет только забрезжил, когда Агнес поднялась и начала одеваться. Бюстгальтер был ей сейчас ни к чему. Агнес натянула кружевные белые трусики, вытащила из шкафа брюки в серо-голубую клетку и кашемировый свитер, надела все это, затем сунула ноги в домашние кожаные туфли и спустилась в кухню.

Агнес приготовила кофе и с чашкой прошла в гостиную, где удобно расположилась среди мягких подушек дивана. Она пила кофе и ждала... Услышав наконец, как в замке повернулся ключ, Агнес поставила чашку на столик, встала и замерла, глядя на дверь. Она выглядела холодной, спокойной и собранной.

— Агнес, я рад, что ты дома. Мне казалось, ты могла поехать к Бруно, — мягко произнес вошедший Энтони.

Агнес смотрела, как он приближается. На Энтони были линялые джинсы, кремовый тонкий свитер и рыжая кожаная куртка. Волосы растрепал ветер. Никогда Энтони не казался ей столь привлекательным и столь далеким.

— Почему? Ведь мой дом — здесь, — холодно произнесла Агнес. Злость вытеснила горе.

— Надеюсь, ты будешь разумной.

Энтони остановился в шаге от Агнес. Глаза пробежали по длинным, ниспадающим до талии волосам, слегка задержались на выпуклостях груди под кашемировым свитером. Агнес заметила, как потемнели его зрачки и напряглось тело. Для нее было очевидным, что Энтони по-прежнему увлечен ею, и эта мысль только усилила злость.

— Разумной? Неподходяще слово, — горько промолвила Агнес. — После сегодняшней ночи мой разум оставил меня, и я требую объяснений. Я считала, что ты мой друг, мой партнер. Мы жили вместе, черт подери! — выкрикнула Агнес, глотая комок, подступающий к горлу.

Энтони резко шагнул назад, и Агнес не без злорадства отметила, что он помрачнел, даже, возможно, смутился. Энтони не любил, когда ему выговаривали за плохое поведение.

— Я виноват и прошу у тебя прощения. Все произошло случайно. Франческе не следовало рассказывать тебе о помолвке, а тебе — приходить на прием. Благодари Бруно за прошлую ночь, а не меня.

— Нет. Ты не смеешь перекладывать вину на Бруно, ты, низкий лжец! Ты обещал вернуться из Лондона в субботу. Срочная работа, говорил ты. Как ты пошутил надо мной! — Ее глаза бритвами полоснули лицо Энтони.

— Я не лгал. Я сказал, что мы увидимся в субботу, и это была чистая правда. А на пятницу у меня действительно была назначена встреча, — оправдывался Энтони.

— Меня никогда еще столь жестоко не унижали. И я хочу знать, почему ты так со мной поступил. Ты должен мне ответить, — потребовала Агнес.

Энтони подошел к ней и сжал ее руки.

— Успокойся и послушай меня. — Он опять отступил, глаза тяжело смотрели в ее милое лицо. — Я не хотел ни смущать тебя, ни причинять тебе боль. Я собирался объяснить все до объявления о нашей с Франческой помолвке. И никогда в жизни я не вступал в интимные отношения с женщиной, не порвав предыдущие связи. Это мое правило.

— Здорово сказано! — фыркнула Агнес. Она презирала себя за то, что от простого прикосновения Энтони ее сердце бьется чаще. — Какой ты, однако, моралист, — выдавила она. — Ты надеешься, это смягчит удар?

Гримаса исказила лицо Энтони.

— Ты неверно все истолковала. Наши отношения закончились, и, я надеюсь, мы расстанемся друзьями.

Это происходит не со мной, такого не может быть, снова и снова твердила про себя Агнес. Друзьями. Он хотел расстаться друзьями... Разве он не знает, что разбил мое сердце, мою жизнь?

Агнес подняла голову и увидела, что Энтони проявляет нетерпение. Перед ней стоял чужой мужчина. Было видно, что ему хочется покинуть ее дом как можно быстрее.

— А что будет со мной? — Агнес даже удивилась, насколько тихим и спокойным был ее голос.

— Агнес, мы были счастливы какое-то время, но теперь все кончено, должно быть кончено. Я подошел к возрасту, когда пора обзавестись семьей. Я хочу иметь жену, дом, а Франческа может дать мне это. — Энтони медленно приблизился к Агнес. — Ты умная и способная, я знаю, у тебя блестящее будущее. А для меня Франческа — решение проблем. Ты должна понять.

Оцепенение, сковывавшее Агнес в последние несколько часов, испарилось. Своими речами Энтони искромсал ее сердце в куски.

— Нет. Я ничего тебе не должна. Я думала — мы пара, а это — наш дом.

Энтони цинично усмехнулся.

— Ну хватит, Агнес, не разыгрывай невинность. Тебе не идет. Это не дом, а жизненное пространство с уютной спальней и с роскошной ванной. Я когда-нибудь приглашал сюда членов своей семьи или друзей? — Он вопросительно изогнул черную бровь. — Не припоминаю...

Агнес размахнулась и что есть силы ударила Энтони по лицу.

— Надо было сделать это вчера! Ты — высокомерный, лживый, двуличный негодяй! — завопила она.

Энтони потер щеку.

— Возможно, я этого заслуживаю, поэтому сегодня пощечина сойдет тебе с рук, Агнес, но только сегодня, — мрачно вымолвил он. — Смирись с фактом, что между нами все кончено.