Эти синие глаза - Мэг Кэбот Страница 8

— Сидеть!

— Что ты здесь делаешь? — спросил лорд Гленденинг, убирая меч в ножны. — Ты передумала?

Он отвел от лица прядь длинных, черных как смоль волос, внимательно и пытливо оглядывая девушку в свете догорающего огня.

— Значит, ты пришла наконец, слава Богу, в чувство. Ну, тогда стоит это отпраздновать. Ранулл! Проснись и принеси вина!

— Перестань орать! — приказала Бренна и начала вычесывать репьи из собачьей шерсти.

Собака положила тяжелую голову ей на колени, и глаза ее выразили полное блаженство.

— Неужели ты совсем лишился разума, дарованного тебе Господом? Я не передумала. Просто хочу знать о твоих намерениях, например, почему ты нанял врача, не обмолвившись никому ни словом?

Лорд Гленденинг, казалось, слегка смутился.

— Нанял… э… — Он моргнул несколько раз подряд. — О! Так ты дозналась об этом?

Бренна недоуменно покачала головой:

— Ну, пожалуй, можно и так сказать. Полтора часа назад к Майре явился этот малый. А тебе следовало сказать мне…

— Полтора часа назад? — Гленденинг упал в глубокое кресло, обитое гобеленовой тканью, где дремал несколькими минутами раньше. Он выглядел смущенным. — Но ведь он не должен был прибыть раньше среды.

Бренна широко раскрыла глаза:

— Сегодня среда, милорд.

— О!

Йен Маклауд смотрел на свои заскорузлые руки, будто пытался найти в них объяснение своего поведения. Бренна спокойно разглядывала его. Хотя граф Гленденинг редко делал что-нибудь, что ей нравилось, она прекрасно сознавала, что он вряд ли хотел уязвить ее лично.

Он считал, что так будет лучше. По правде говоря, иногда он из кожи вон лез, чтобы заслужить ее расположение.

— Ты ведь мог мне сказать, — мягко упрекнула его Бренна, трепля за ушами одну из собак.

Лорд Гленденинг нахмурился.

По правде говоря, он был самым красивым мужчиной из всех, кого доводилось видеть Бренне в жизни. По крайней мере до сегодняшнего дня: после того как Бренна увидела Рейли Стэнтона, она уже не была в этом так уверена.

Граф же был отлично осведомлен о своей красоте и в отличие от Рейли Стэнтона, как показалось Бренне, понимал, сколь сокрушительное воздействие оказывает его внешность на впечатлительных молодых женщин и даже на женщин постарше. Он не страдал от этого угрызениями совести и всякий раз пользовался этим преимуществом к собственному удовольствию.

Бренна отлично знала также, что красота графа может кого угодно ввести в заблуждение: ведь за ангельской внешностью скрывается дьявольское сердце. Поэтому его мрачность не произвела на нее никакого впечатления. Впрочем, в ответ на его насупленные брови она насупила свои не менее сурово.

— Это ведь нечестная игра, — сказала она хмуро, показывая, что не находит в ситуации ничего забавного. — По крайней мере ты мог бы предупредить меня.

Гленденинг выпятил свой мощный подбородок.

— Я собирался сказать тебе, — ответил он ядовито. — Только, только… забыл.

— О, понимаю, — кивнула Бренна. — Ты забыл. А я было подумала, что ты сделал это намеренно, чтобы застать меня врасплох и сделать более сговорчивой и восприимчивой к твоим предложениям.

— Да, черт возьми, Бренна!

Граф заставил себя подняться со стула и принялся мерить шагами огромную комнату — парадный зал замка с высоченным потолком. Старые и ветхие знамена были украшены гербом этой ветви Маклаудов — пара сражающихся львов на зеленом поле. Они свисали с потолочных балок.

— Чего ты ждешь от меня? — спросил граф.

— Жду, что ты станешь вести себя как мужчина, — сказала Бренна, — а не как избалованный ребенок.

— И в чем же проявляется то, что я веду себя как избалованный ребенок? — поинтересовался граф, так быстро повернувшись к ней, что его длинный плащ завернулся вокруг него. — Я действую в интересах своего народа…

— И это проявляется в том, что ты нанял врача, поместив объявление в «Таймс»? — Голос Бренны был полон презрения. — Ты даже не потрудился узнать, насколько этот человек компетентен. Ведь он может оказаться шарлатаном…

— Он не шарлатан! — огрызнулся граф. — Он прислал мне полдюжины рекомендательных писем, и все рекомендации отличные. Ради всего святого! Он учился в Оксфорде, Бренна! Он член Королевского университетского общества…

— Колледжа, — поправила Бренна.

Граф пожал плечами:

— Он практиковал в Лондоне больше года. Некоторые из его пациентов — пэры. Одна из его пациенток — виконтесса.

— О, и ты полагаешь, что человек, имеющий столь блестящих пациентов и практикующий в Лондоне, ухватится за возможность приехать сюда и работать за гроши в этом убогом месте, самом жалком во всей Европе?

Гленденинг воззрился на нее. К сожалению, он был совершенно невосприимчив к сарказму, и это ее бесило.

— Что ты такое говоришь?

— Я говорю о том, что ты сделал. Если бы ты только посоветовался со мной…

— Почему я не должен был этого делать? Что там не в порядке с этим парнем?

Бренна смотрела на него. Он был так бесхитростен. Во всех отношениях прост и наивен как ребенок. Но в другом настоящий мужчина.

— Да, собственно, с ним все в порядке, — ответила она. — Во всяком случае, ничего такого, о чем ты сейчас подумал.

— Ничего такого? — Гленденинг ухмыльнулся. — Судя по тому, как ты заговорила о нем, я уж было подумал, что он по крайней мере горбун.

— Он не горбун, — отозвалась Бренна.

По правде говоря, это было далеко не так. Насколько она могла заметить во время их короткой беседы, доктор Стэнтон был весьма крепким молодым человеком. Очень крепким и сильным, она смело могла бы это утверждать. Заглянув нынешним вечером в «Истерзанного зайца», Бренна увидела там настоящего живого Аполлона, широкоплечего, с плоским животом, сильными мышцами, шелковистой кожей, отливавшей бронзой в свете камина. Бренне с трудом удалось отвести взгляд от представшего перед ней видения.

Трудно было не заметить, что доктор был очень высокого роста, почти такого же, как сам пресловутый лорд Гленденинг. Но доктор Стэнтон все-таки не был столь высок, как граф. О нет! Однако, судя по всему, был так же силен.

Это можно было видеть по сильно развитым мускулам рук, которые, как она заметила, напряглись, когда доктор сложил руки на широкой груди. Бренна даже не пыталась гадать, зачем доктору иметь такие сильные руки, но именно это позволило ему вытащить из моря Стабена, хотя обычно это требовало усилий не менее чем четырех человек.

Бренне было очень трудно скрыть свое восхищение, не говоря уже о служанках таверны, которые вели себя просто бесстыдно, особенно Мейв, начинавшая дышать гораздо чаще при каждом взгляде на приезжего доктора.