Страстное желание - Дэй Леклер Страница 8

В конце длинного полутемного коридора показалась девушка, готовая, видимо, сопроводить его в кабинет, все еще занимаемый Примо, хотя недавние расследования Гейба показали, что на данный момент у руля компании стоит старший законный сын его отца, Сев. Патриарх и основатель компании ушел на пенсию вскоре после того, как Доминик, отец Гейба, погиб во время морской прогулки вместе со своей женой Лаурой. Здоровье Примо заметно ухудшилось, и он передал бразды правления Севу. Данте делали вид, что не знают о существовании близнецов и о том, что Доминик собирался жениться на Каре и признать своих детей. Но Гейб этому не верил.

Пристально всмотревшись в приближающуюся девушку, Гейб замер, моментально узнав ее по изумительным каскадам каштановых кудряшек.

— Какого черта ты тут делаешь? — спросил он.

Она нервно огляделась по сторонам:

— Тсс. Нас никто не должен слышать.

— Ты не ответила на мой вопрос, Люсия. — Он сжал ее в пламенных объятиях, которые она радостно поддержала. — Что ты здесь делаешь?

— Работаю на Примо.

— Черт тебя побери! А он знает, кто ты?

В глазах Люсии мелькнули знакомые озорные искры.

— Конечно нет. Я бы не сделала этого, не поговорив прежде с тобой.

— Почему? — глухо спросил он. — Почему, ради всего святого, ты хочешь иметь дело с этими Данте после всего, что он сделал с мамой?

— Он. Ты имеешь в виду папу. — Это слово всегда поражало Гейба глухим разочарованием. Из них троих Люсия единственная до последнего верила, что однажды Доминик Данте прискачет к ним на белом коне, заберет их с собой и увезет в чудесный замок. Даже когда отец умер, она продолжала ждать, что Данте их признают. — Ты можешь называть его так, Габриель. Папа. Это слово не прожжет тебе язык.

— Я бы не был на твоем месте так уверен. И он не был нам отцом. Он был их отцом.

Элегантные черты лица Люсии прорезала упрямая гримаса, та самая, которая могла заставить позавидовать даже ишака.

— Он был и нашим отцом. И если ты не хочешь иметь семью, это не значит, что я чувствую то же.

— Они — не наша семья.

— Ты можешь не хотеть стать частью их семьи, но это никак не меняет того… — Голос Люсии сорвался, а подбородок задрожал.

В сине-зеленых глазах заблестели слезы. В глазах их матери. Слезы в этих глазах могли поставить Гейба на колени. Его сестра, его упрямая, волевая близняшка, женщина, готовая смотреть в лицо любой неприятности с улыбкой, была на грани истерики. Не говоря ни слова, он притянул ее к себе.

— Это так много для тебя значит? — прошептал Гейб.

— Да. — Ее голос обретал твердость. — Они — единственные родственники, которые у нас остались.

Он вздрогнул:

— Но мы есть друг у друга. И так будет всегда.

— Не спорю. — Она обхватила его лицо, с обожанием глядя в глаза. — Ты — мой старший брат, хоть и старше всего на четыре минуты.

— На пять.

Люсия рассмеялась сквозь слезы:

— Ладно, на пять. Ты всегда был рядом, когда я в этом нуждалась. Если бы ты не пришел на помощь, когда…

— Не надо. — Это было ужасное время. Хуже даже того дня, когда они узнали о смерти отца. Он погладил сестру по волосам, цвет которых ничуть не походил на цвет его шевелюры. Внешне они были удивительно разными. Но в душе… — Давай не будем.

Она кивнула:

— Ты прав. — Слегка отстранившись, она нахмурилась. — А ты что здесь делаешь? В смысле, раз Примо — не наш дед?

— У меня к нему важный вопрос. Он один может на него ответить.

— Какой вопрос?

— Тебя это не касается.

Люсия прищурилась и сделала шаг вперед, перехватив его руки. С ними так было всегда. Возможно, из-за того, что они — близнецы. Или из-за того, что они выросли без отца. У них была глубокая эмоциональная связь.

— Что-то случилось. Что именно?

— Это тебя не касается, сестренка. Я бы хотел скорее с этим закончить, если не возражаешь.

— Хорошо. Играй в загадочного и таинственного. Все равно в результате ты все мне расскажешь. — Она озорно улыбнулась. — Признай. Ты никогда не мог устоять передо мной.

Он быстро обнял ее и поцеловал в бровь.

— Это так. — Бросив беглый взгляд в сторону кабинета Примо, он спросил: — Прежде чем я сам увижу его, расскажи мне, какой он.

— Нет. Не думаю, что надо это делать. Ты все увидишь сам.

Черт. Это было совсем на нее не похоже. Люсия всегда была готова рассказывать о людях. Она любила всех, всем доверяла. В результате чего и влюбилась в мерзавца, который разбил ей сердце. После этого она стала более скрытной, но это никогда не касалось Гейба.

— Что не так, Люсия? Что ты скрываешь?

— Ничего, кроме собственного имени. Я хотела познакомиться с дедушкой, чтобы понять, какой он есть на самом деле. И чтобы при этом он не знал, что я — дочь Кары Моретти. Я тут под фамилией бывшего мужа.

— Насколько я помню, они знают лишь о моем существовании. Не думаю, что им стало известно о моей сестре.

— Это так, — подтвердила она.

— Он обидел тебя — даже не думай отрицать. Я всегда чувствую твою боль.

Люсия хотела возразить, но потом поняла, что это бессмысленно. Брат знает ее слишком хорошо.

— Ладно. Но это никак не связано с действиями или словами Примо.

— Тогда в чем дело?

Она повернулась на каблуках и прошла по коридору, остановившись у дверей кабинета.

— Я работаю на него, — начала она тихим голосом. — А он очень добр к своим работникам.

— Но?..

Она посмотрела на брата через плечо. На этот раз ей удалось сдержать слезы, но от этого Гейбу стало еще беспокойнее.

— Дело не в том, кто я. А в том, кем я не стану. Гейб, я не хочу работать на него. Я хочу быть его внучкой. Я хочу того, чего у нас никогда не было. Семью. — Прежде чем он сумел ответить, она распахнула первую дверь и, постучав во вторую, широко ее открыла.

— Мистер Моретти.

— Приглашайте.

Его голос был низким и глубоким, окрашенным легким тосканским акцентом. В нем звучала забытая мелодия, зов многих поколений предков, заставивших Гейба почувствовать, как что-то сжимается в его груди. Гейб замер, разрываясь между желанием утешить сестру и увидеть деда.

Люсия решила за них обоих. Она сделала шаг назад и покачала головой:

— Все в порядке.

Затем сжала кулак правой руки, оставив выпрямленным лишь указательный палец. Слегка согнула его. Гейб сделал то же самое. И их пальцы соединились. Так с самого детства их приучила делать мама. Это было их секретное признание в любви. Символ поддержки и силы.