Возможно все - Салли Уилбрик Страница 8

Сказывалась усталость, все нервное напряжение дня призывало ее буквально рухнуть в мягкую постель и немедленно забыться сном.

Миллисент не удивилась грудам книг и альбомов на полу спальни, даже не огляделась вокруг. Может быть, и правда, все будет хорошо?

Хотелось верить этому странному человеку с хрипловатым голосом, с проницательным взглядом серых глаз.

Сил хватило только на то, чтобы подпереть ручку двери спинкой стула, и сделать это так, чтобы в случае чего никто не сумел бы открыть дверь и войти к ней. Никакой гипноз не смог бы заставить ее забыть о возможном нападении. Затем она еле дотащилась до заботливо приготовленной странным незнакомцем удобной постели. Само собой, одежды девушка с себя не сняла. Но, лишь голова коснулась пуховой подушки, сон напрочь покинул Миллисент.

Ах, какая же гадина этот Реджинальд Хоггвардс! Как несправедливо, что у людей, подобных ему, есть дома, дорогие автомобили, любовницы, жены, разъезжающие по всему миру...

День за днем, минуту за минутой Миллисент возобновляла в памяти историю своего появления в Волчьем логу. Вспоминала, как вычитала в газетах среди прочих объявлений сообщение о поиске кандидатуры на место домоправительницы в богатом загородном доме.

Как взяла рекомендательные письма на курсах менеджеров коммунального хозяйства в своем родном городке, как написала хозяину загородного дома, женатому господину с высшим образованием, Реджинальду Хоггвардсу.

Как мучалась затем сомнениями, извещать или нет маму о самостоятельно принятом решении - отправиться на работу в незнакомые края, туда, где нет ни друзей, ни знакомых.

Как же она радовалась, когда Реджинальд Хоггвардс ответил согласием. Еще бы! Теперь ей придется жить в роскошном загородном доме режиссера музыкальных программ одного из ведущих телевизионных каналов страны, знакомого со всеми звездами эстрады, организующего концерты. Какими глупостями она забивала себе голову! И зря завидовали ей все подружки. "Милли, Милли, ты - счастливица! Вытащила выигрышный лотерейный билет. Вот увидишь, сначала немного поработаешь домоправительницей, а потом станешь диктором на телеканале!"

Дура! Правильно мать говорит: "Не верь никому, а мужчинам тем более". И начальница курсов менеджеров, опытная Стефания Бертчисон, от насупленных бровей которой на всех потенциальных ухажеров веяло космическим холодом, тоже советовала: "Бери всегда деньги вперед, Милли Рич! Все кобели любят срывать цветы, никогда не платя за это!"

А ведь ей, Миллисент, Реджинальд Хоггвардс поначалу очень даже понравился - такой вежливый и обходительный, с модной прической, в дорогом костюме, с модным шелковым галстуком в полоску.

Встретил он ее на автобусной станции, преподнес три гвоздики, галантно открыл дверцу автомобиля. На них с восхищением глядели пассажиры автобуса, кондукторы и шоферы из окон станции. Взрослый импозантный мужчина с хорошими манерами и хрупкая девушка с льняными волосами. Картина!

А какой был замечательный солнечный день, как жизнерадостно выглядели меловые холмы и поросшие вереском и дроком пустоши вокруг славного дома в Волчьем логу!

Миллисент с восхищением смотрела на ворота поместья, на мост через ручей, на лужайки и газоны, на трехэтажный особняк. Она представляла, как будет знакомиться с садовником, горничными, сторожами. И чистосердечно поверила, что дом всегда будет полон света и воздуха. А работы девушка никогда не боялась. Как говорит ее мама: "Пусть работа боится нас!" Когда-то при жизни и папа так говорил.

Жены хозяина, мадам Хоггвардс, Миллисент так и не увидела, даже не узнала ее имени: та все время пропадала в туристических поездках или, по словам мужа, лечилась от неврастении где-то во Французских Альпах, на престижном курорте, Девушка честно проработала у господина Хоггвардса два месяца и все ждала, когда же тот заплатит ей. Но он не спешил раскошеливаться, ссылаясь на то, что все денежные дела семьи ведет жена.

Милли вкалывала как проклятая целых два месяца. Никакой прислуги в доме не оказалось, не было ни садовника, ни сторожей. Не было даже горничных! Вся тяжелая работа легла на хрупкие плечи наивной Миллисент.

Боже, сколько грязи за это время она выгребла из Волчьего лога! Действительно, лом соответствовал своему названию. Неуютный, с вечными сквозняками, заваленный старыми газетами, какими-то коробками с виниловыми пластинками, магнитофонными кассетами, старыми музыкальными аппаратами и акустическими колонками, граммофонами и патефонами, музыкальными ящиками и шкатулками.

И на всем этом жалком богатстве толстый, ужасно толстый слой дьявольски мелкой пыли, разъедающей горло, бронхи, легкие. Доходило до того, что Миллисент на свои деньги покупала моющие средства, и за все дни работы на подонка Хоггвардса у нее не выкроилось ни одного выходного, ни разу она не сходила в кафе, не позвонила домой, бедной мамочке.

Какая там домоправительница! Она превратилась в самую обыкновенную прислугу. Ей не пришлось общаться ни с электриками, ни с сантехниками, ни с газовщиками, ни с арендаторами ферм, расположенных по соседству.

Работодатель не позволял ей оформлять счета за воду, за уголь, за вывоз мусора. Он совал нос во все хозяйственные мелочи, занудно требовал, чтобы каждый свой шаг по дому она согласовывала только с ним.

Правда, цветы в саду Миллисент посадила по собственному почину, и за газоном у дома стала ухаживать лишь потому, что не могла без слез смотреть на погибающую лужайку.

Эх, дай волю таким работодателям жить по их собственным законам, они все вокруг превратят в огромную помойку, по которой будут сновать одни крысы и тараканы. Миллисент догадывалась, что многие мужчины склонны к нечистоплотности, но не до такой же степени!

Да, что и говорить, этот коварный Реджинальд превратил ее в горничную, которая работает лишь за кров и за стол, довольствуясь утаенной сдачей от выделенных на покупку съестного мизерных сумм. И при этом все огромное хозяйство на ней.

И плюс к своей пакостности, он оказался страшно хитрым типом. Она вкалывала, вкалывала на него, а Реджинальд то и дело появлялся за ее плечом и делал вид, что не хочет, чтобы бедняжка надрывалась, иногда даже с деланной заботой запрещал ей брать в руки тряпку и швабру, лопату и совок.

- Милая Миллисент! - говорил Реджинальд Хоггвардс вкрадчивым голосом старого развратника. - Вы, такая юная и чистая, не созданы для грязной, да и, пожалуй, для любой работы! И могли бы сегодня отдохнуть. Скажите мне, что вам снится по ночам? Я заметил ваш ранний уход в спальню. Чем вы там занимаетесь в одиночестве, а?

- Сплю, - простодушно отвечала Миллисент и не понимала, почему в глазах Реджинальда зажигались огоньки, а тонкие губы кривились в недоброй ухмылке.

Сам Хоггвардс заявлялся домой не каждый день, да и то чаще всего лишь под утро, и всегда от него пахло дешевым вином и духами.

А когда он все же оставался дома, то усаживался в громоздкое кресло перед телевизором и допоздна с жадностью смотрел гнусные развлекательные шоу со стриптизом, или собачьи бега, или мордобой.