Подари мне счастье - Джанмария Анелло Страница 8

Ричард плюхнулся в кресло перед камином в читальне клуба «Брукс». Он заказал бутылку бренди и устремил взгляд в огонь, словно в языках пламени мог найти ответ на свою дилемму. Тело ныло, жаждая освобождения от желания, которое Ли расшевелила в нем.

К своему раздражению, он не только не погрузился в жаждущее лоно Маргарет, но и неожиданно для себя разорвал с ней отношения без какой-либо веской причины, он никак не мог изгнать из памяти преследующий его взгляд Ли.

Или сладкий, нежный вкус ее губ.

Ее смелая атака на врага восхищала его теперь, когда туман от виски рассеялся. Зато воспоминание о собственном низком поведении и грубых словах заставляло ежиться от стыда.

У Ричарда не было ни малейших сомнений, что она девственница. Даже нападая на ее добродетель, он знал, что она совершенно невинна. Хотелось бы только знать, так же она невинна в отношении презренного шантажа своего папаши, как невинно ее тело. И имеет ли это значение?

Через два дня они поженятся.

– Хей-хо, Ричард! У тебя такой вид, будто ты только что похоронил своего закадычного друга. – Пирс Деймонт плюхнулся в вертящееся кресло по другую сторону камина. Он провел рукой по волосам, отводя со лба песочные пряди. Проказливая улыбка сочеталась с добродушным блеском в глазах. – А поскольку твой закадычный друг – я, то это не так. По крайней мере, думаю, что я все еще жив, но после вчерашней попойки я вполне мог оказаться покойником, просто еще не понял этого.

Ричард поневоле улыбнулся, несмотря на отвратительное настроение.

– Похоже, эту ты уже осушил, – сказал Пирс, хватая бутылку со столика, стоящего между ними. Он сделал знак слуге принести еще, затем сверкнул кривой усмешкой: – Настроен покутить ночку или топишь свои печали?

Ричард поднял бокал:

– Топлю печали. Хочешь присоединиться?

– Конечно. – Пирс забрал графин и стакан у подошедшего слуги, затем взмахом руки отпустил его. – Видок у тебя и правда – краше в гроб кладут. Что случилось?

Ричард пожал плечами, почему-то не испытывая желания рассказывать эту историю даже тому единственному человеку, которому мог бы доверить свою жизнь. Их крепкая и прочная дружба выковалась еще в те дни, когда они вместе учились в Итоне. Они делили друг с другом все свои радости и печали, победы и горькие трагедии. Ричард знал человека, скрывающегося под маской беспечного повесы, и гордился тем, что называет его другом.

– Давай сначала свои новости. Когда вернулся в Лондон?

– Только что. Заехал к тебе домой, но Джеффри не знал, где ты. А поскольку никаких других встреч у меня не намечалось, я решил совершить обход и отыскать тебя.

– Ну же, не томи, расскажи, что было в Грейдон-Холле. Зачем тебя так срочно вызвали туда?

– Ни за что не поверишь. – Пирс глотнул виски. – Помнишь, сын Грейдона упился до смерти? Это было как раз перед смертью моего отца. Ну, так на прошлой неделе его внук и наследник был убит на дуэли из-за какой-то рыжей девицы, по крайней мере, мне так сказали. Старый козел не вынес потрясения. Услышав об этом, он закрыл глаза и больше уже не открыл их.

Пирс смотрел в стакан, который держал между ладонями.

– Знаешь, это кажется печальным – пережить своих детей и внуков. Я никогда раньше не задумывался об этом, но это как-то… неправильно, что ли, – сказал он, проведя ладонью по лицу, а потом расплылся в улыбке: – А поскольку я ближайший родственник мужского пола, то ты сейчас смотришь на нового виконта Грейдона.

– Полагаю, теперь мне следует обращаться к тебе «милорд», – протянул Ричард.

– Естественно. Ожидаю от тебя должного уважения теперь, когда нахожусь, как и ты, в рядах птиц высокого полета. Кто бы мог подумать…

Ричард понял, что друг терзает себя мучительными воспоминаниями, и поспешил вернуть его в настоящее. Он поднял бокал:

– За вас, милорд.

– Точно. За меня, – со смехом отозвался Пирс. – А теперь твоя очередь. Что случилось?

– Через два дня я женюсь.

Пирс поперхнулся выпивкой.

– Ты шутишь!

– Да нет, я вполне серьезно.

– Прости меня, Ричард, но ты должен признать, что это довольно неожиданно. Перед моим отъездом в Грейдон-Холл ты и словом не обмолвился.

Ричард стиснул зубы, стараясь не дать выход ярости, которую удерживал под жестким контролем, но не сумел замаскировать горечь в голосе, когда рассказывал неприглядную историю.

– С тех пор как умер Эрик, мне приходилось сталкиваться и с более возмутительными интригами и предложениями – такими, что даже вспоминать противно, но это… это был умный ход. Этот сукин сын использовал мою семью в качестве наживки для своей ловушки.

– Проклятие! – бросил Пирс. – Как он узнал…

– Джеффри, разумеется. Наклюкался до потери пульса и проболтался. – Ричард потер рукой лоб. – Говорю тебе, Пирс, я уже не знаю, что делать.

– Оставь его в покое, пусть губит себя, – угрюмо посоветовал Пирс, взглянув на Ричарда. – Он все равно не остановится, что бы ты ни сказал и ни сделал.

Ричард бросил на друга суровый взгляд:

– Ты знаешь из собственного опыта, разумеется.

– Разумеется, – весело согласился Пирс. – С тех пор как ты встал на путь истинный, разве ты не пытался исправить меня? Повести по прямому и узкому праведному пути, как какой-нибудь евангелистский священник? И разве я послушал тебя?

– Проклятие, не могу я оставить его в покое. Он мой брат. – Ричард сжал в кулак руку, лежащую на подлокотнике кресла. – Нелегко сидеть и наблюдать, как тот, кого ты любишь, убивает себя.