Музыка ночи - Лидия Джойс Страница 8

Полная нелепость. Она всего лишь проститутка. Она может быть умной, очаровательной, раз стала любовницей де Лента, но ее репутацию, вернее, отсутствие таковой, изменить невозможно. Она придет.

Внезапно в толпе почитателей, окруживших певца, который полагался больше на силу звука, чем на свое умение, Себастьян увидел знакомый высокий парик и недоверчиво прищурился. До сих пор он смотрел только на парадные двери, зная, что не пропустит ее прихода, а она вошла се стороны каналов. Он поискал глазами Джана, чей пост был у той двери, и удовлетворенно кивнул ему.

В общем, как она вошла, не имеет значения. Она теперь у него в руках. Себастьян начал протискиваться вслед за качающимся белым париком, раздвигая плечами толпу нимф и солдат. Наконец он мог разглядеть и платье: определенно то самое, какое он выбрал в мануфактурной лавке.

И все же… спина гордо выпрямлена, даже медленная походка, когда она двигалась сквозь толпу, почти завораживала какой-то вкрадчивой, уверенной грацией.

Она только что подошла к лестнице, когда Себастьян протиснулся мимо последней фигуры, разделявшей их, протянул руку и слегка прикоснулся кончиками пальцев к ее гладкому плечу. Она резко повернулась.

Сара знала, что это должен быть он.

Лицо под тюрбаном полностью закрыто белоснежной маской, нос – как бугорок, губы неподвижные, холодные, бесчувственные. Но зеленые глаза даже сквозь прорези маски не казались холодными, и она инстинктивно чувствовала, что не могла ошибиться. Хотя опознать незнакомого человека после нескольких мимолетных взглядов вряд ли возможно, Сара знала, что это был он, с такой уверенностью, которая потрясла ее.

Она не замечала, что он такой высокий. Даже стоя на лестнице, она была ниже, чем он, и потому невольно смотрела на стеганую куртку, обтягивающую широкие плечи. Но более ошеломляющим было не это, а его присутствие. Шуты и монахини, поднимавшиеся и спускавшиеся по лестнице, беззастенчиво толкали Сару, а когда доходили до него, тут же освобождали место, уступая ему дорогу.

Его пальцы скользнули с ее плеча к руке. Ласка или просто движение? Сара не могла определить. Даже сквозь ткань рукава она чувствовала тепло его ладони, скользившей по ее телу, отчего сердце у нее вдруг заколотилось, щеки запылали. Он поднес ее руку к белым, застывшим губам, но глаза, эти глаза…

– Мадам Мария, полагаю?

Голос низкий, слегка властный, почти мрачный. Взгляд скользнул к ее рту, и Сара замерла. Как много он мог увидеть сквозь вуаль? Она вспомнила свои упражнения перед зеркалом. Немного, заверила она себя. Вообще ничего. Она стояла на виду, оставаясь невидимой, впервые она действительно свободна.

При этой мысли Сара громко засмеялась. Пусть звук получился хриплым, нерешительным, ибо она давно забыла про смех. Но ощущение было таким удивительным, что она снова засмеялась. Хотя он прищурился, глаза зловеще блеснули, сейчас ее это не волновало.

«Мария», сказал он. Вероятно, Мария Антуанетта. Она с любопытством оглядела его восточную пышность: алый тюрбан, изумрудную шелковую рубашку до колен, белые шаровары, слегка прикрывающие золотые туфли с загнутыми носами.

– Месье Мавр? – Она улыбнулась ему сквозь вуаль.

Сара понятия не имела, предназначал ли портной костюм для мавра, турка или араба, но это было весьма похоже.

– Угадали, – проскрипел он, затем быстро подхватил ее, развернул, и она снова увидела перед собой лестницу. – Там наверху танцы. Желаете присоединиться ко мне? – Не вопрос, утверждение.

Сара опять засмеялась, понимая, что он пытается запугать ее. Маленькая рябая Сара задрожала бы, смущенная собственным страхом и его самонадеянностью. Но теперь она уже освободилась от страха. Если б он мог знать, что скрывается под маской с вуалью, то не пригласил бы ее. Она не заслуживает внимания мужчины, склонного к грубым шуткам, даже мистер де Лент выбрал ее своей мишенью только потому, что она всегда под рукой. Мавр, должно быть, вообразил… нечто другое, нечто красивое, эфемерное и столь же обманчивое, как ее маска, что сам хотел увидеть. Именно такой она и была, по крайней мере на этот вечер. Сара дерзко вздернула подбородок, но в глубине души оставались щемящая тоска и медленное умирание мечты, в которую она в общем-то и не верила.

Потом последовало отрезвление. Не имеет значения, почему он послал ей наряд, почему хотел сейчас ее общества. Не имеет значения, противно ли ему ее лицо, извращенец он или садист, который наслаждается уродством. Ему что-то нужно от нее, а ей нужны от него мечта, воспоминание, красота.

– Разумеется, – ответила Сара на его последний вопрос.

Он быстро взглянул на нее, в его глазах было удивление, но волна самонадеянности уже несла ее к танцевальной площадке, которая ждала их наверху.

Когда они вошли в бальный зал, оркестр был едва слышен, его заглушала какофония песен и разговоров, танцевальная площадка, окруженная колоннами, была переполнена людьми в причудливых костюмах, и еще вдвое больше толпилось по периметру зала. Но Мавр просто двигался вперед, и препятствия таяли перед ним, пока он не остановился на маленьком свободном пространстве в середине площадки.

Как только оркестр из пяти музыкантов, вытесненный танцующими под колоннаду, заиграл вальс, Мавр повернул Сару лицом к себе и поклонился.

– Начнем, ваше величество?

– Конечно, мой Синдбад. – Она снова засмеялась, потому что могла.

До этого весь танцевальный опыт Сары ограничивался еженедельными часовыми уроками в женской школе Даннеферт, где при отсутствии партнеров девочки попеременно выполняли роль ведущих. Она даже не представляла, как велика разница между танцем с мужчиной, а не с хихикающими школьницами.

Это напоминало чудесную сказку, хотя она не была стыдливой Золушкой. Она чувствовала себя такой легкой, такой возбужденной, такой невероятно опытной. Мавр был высоким, но из-за пьянящего тумана в голове, окутавшего ее разум, он казался ей почти великаном, его грудь стеной перед ее лицом, так что Саре пришлось откинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Его прикосновения, его взгляды разжигали в ее теле огонь, и впервые это не сопровождалось унижением.

Площадка была переполнена, слишком переполнена, и когда они делали разворот рядом с греческой богиней, Мавр притянул Сару еще ближе. Она даже почувствовала давление его ног и вспомнила сотни неуклюжих столкновений, которые происходили под суровым взглядом учителя танцев. Но Мавр двигался сквозь этот хаос легко, словно дуновение ветра. Он вел их к открывшемуся на миг свободному пространству, не разжимая объятий, так что при каждом вдохе она чувствовала, как ее груди упираются ему в грудь. Леди обязана держать партнера на расстоянии, говорил ей разум. Она должна отодвинуться, восстановить надлежащую дистанцию, такое обращение было для леди оскорбительным.

В глубине души Сара знала, что она не леди. У нее теперь есть занятие, как у приличной работающей женщины… раньше не было и этого. Никогда она не может стать леди. Даже надев шелка и драгоценности. Поэтому Сара не отстранилась, когда Мавр наклонился к ней, и она почувствовала его дыхание на своей щеке. Его маска выглядела совершенно бесполой, но эти глаза и тело…