Не дразни герцога - Гейл Каллен Страница 8

Боже правый, о чем только она думает! Эбигейл залилась румянцем. Куда девалась ее журналистская объективность?

— Ты видишь вон там того милого викария? — спросила Гвен.

Эбигейл повернулась и увидела у стола мистера Уэсли. Викарий казался очень приятным молодым человеком, но немного застенчивым, и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Вот человек, чьей жизнью я восхищаюсь, — заявила Гвен. — Его главная цель — спасать человеческие души. — Она рассмеялась. — Иногда я говорю забавные вещи. Я покину тебя на минутку. Приятного аппетита!

Гвен оставила Эбигейл одну. Подруга смутила и озадачила ее.

А еще успокоила. Теперь ей не надо волноваться, что статья, которую она собирается написать, может навредить будущему Гвен.

Поставив тарелку на маленький столик у скамьи, Эбигейл решила осмотреть оранжерею. Она пошла по извилистой дорожке, между раскидистыми папоротниками и цветущими камелиями, и вскоре добралась до стеклянной стены с дверью, ведущей на улицу; Тут мощенная камнем тропинка резко сворачивала в сторону.

Отсюда открывался восхитительный вид на сад, блестевший под дождем, и Эбигейл пошла вдоль стены, чтобы лучше рассмотреть, пока путь ей не преградили густые кусты.

Вдруг она услышала голоса и замерла.

Она узнала глубокий баритон герцога. Он разговаривал со своей матерью. Ее первым порывом было немедленно удалиться, как и следует воспитанной молодой леди.

Но она — журналист. И судьба дала ей превосходный шанс, который она не может упустить.

Герцогиня сидела на скамейке напротив стеклянной стены с видом на сад. Ее сына Эбигейл видела лишь наполовину, но сразу заметила, что герцог раздражен.

— Мама, тебе следовало сделать так, чтобы Элизабет была главной на этом празднике. Ей, да и мне тоже это было бы больше по душе.

— Ерунда, Кристофер, — возразила герцогиня, взмахнув рукой. — Сестра очень рада, что ты присутствуешь при ее первом появлении в свете. Я знаю, она храбрая девочка, но ей все равно страшно оказаться в центре внимания.

Эбигейл не понимала, почему герцог был так расстроен. Гвен рассказала ей, что герцогиня впервые пригласила гостей пожить у нее в поместье. Может быть, сын просто считал этот дом — этот дворец — своим неприкосновенным убежищем?

— Мама, ты намеренно искажаешь причину волнения Элизабет. Она не такая хрупкая, как ты утверждаешь.

— И ты тоже, Кристофер. Пришло время исполнить долг перед семьей и предками. Я пригласила молодых леди, которые тебя особенно интересуют. Пообщаешься с каждой из них, и все.

— Мама, я успею выбрать себе невесту. Ты говорила, что я узнаю ее при первой же встрече, что вы с папой обменялись одним взглядом и сразу поняли, что это судьба.

Кристофер говорил с сарказмом, однако герцогиня на него не обиделась. Хотя Эбигейл полагала, что у нее было на это полное право. Но на каком основании она так сурово судит герцога, если сама злилась на попытки отца выдать ее замуж?

— Меня беспокоит не только твой будущий брак, — заметила герцогиня с завидным терпением, — меня волнуешь ты сам. Ты редко приезжаешь домой, а когда появляешься тут, кажешься рассеянным и печальным.

Кристофер сложил руки на груди и посмотрел в окно. Он избегал взгляда матери. Он явно что-то скрывает.

— У тебя всегда много дел, — заметила мать, — даже в юности.

Его губы искривились в улыбке.

— Но тогда я был занят нехорошими вещами.

Значит, герцог, который так крепко держит себя в руках, не всегда был образцом совершенства. Он сам в этом признался.

— Тебе нужно расслабиться и наслаждаться своим положением, — сказала герцогиня. — Ты давным-давно искупил грехи юности.

Слабая улыбка исчезла с лица герцога. Он помрачнел, но через мгновение лицо его приняло прежнее выражение. Жизнь научила его скрывать свои чувства, подумала Эбигейл.

— Мама, я давно покончил с прошлым. Чего только я ни делал, чтобы забыть о нем?

Эбигейл затаила дыхание. Герцог вдруг поднял голову, и взгляды их встретились. Он увидел ее. Если она сейчас убежит, то признает себя виновной. Но если останется, сможет ли оправдаться?

Эбигейл поняла, что обязательно должна это выяснить. Иначе не успокоится.