Неукрощенный - Моника Маккарти Страница 8

Изабель понимала, что уж слишком затянула с приготовлениями. Но на сердце было неспокойно. Чтобы привести в порядок мысли, ей потребовалось еще немного времени. Поэтому она услала Бесси под каким-то пустяковым предлогом, хотя сама уже была полностью готова к церемонии, которая привяжет ее к Маклауду на целый год.

На один год. Чтобы за это время суметь обезоружить его и выведать все секреты. Задача, которая стала казаться еще труднее после того, как она увиделась с ним.

Маклауд был крепким орешком. Просто одурачить такого не получится. Властный и жестокий нрав не сулил ничего хорошего, если ее вдруг разоблачат. Кроме того, у него имелась пугающая способность скрывать свои чувства. Минувшей ночью она ощутила, как его потянуло к ней. Но он так быстро взял себя в руки, что она засомневалась, не показалось ли ей это. Таким непроницаемым стало выражение его лица.

Никогда ей не встречался человек, настолько не склонный делать что-либо вслепую, особенно влюбиться. Так что вскрыть его оборону будет и в самом деле нелегкой задачей.

Изабель покусала губы. Он не был враждебен, но говорил с ней коротко и холодно, хоть и вежливо. И это разочаровывало. Значит, дядя ввел ее в заблуждение. Рори Маклауд отнюдь не желал этой партии.

Хорошо хоть, что не оправдались страхи насчет его грубости и варварства. Напротив, она почувствовала в нем врожденную деликатность. Конечно, не настолько отшлифованную, как у жителей равнины. Так что вряд ли он станет желанным гостем при дворе. И не потому, что у него грубые манеры, а скорее из-за своих впечатляющих габаритов и обостренного чувства собственного достоинства.

Несмотря на то, что Маклауд обладал многими качествами, которыми она восхищалась, все они становились препятствием для достижения ее цели. Заслужить его доверие будет очень и очень непросто.

Не отрывая глаз от зеркала, она тщательно заколола волосы, уложенные в виде короны, а поверх закрепила украшенную алмазами диадему. Только бы не разбередить беспокойство – чувство, что она делает что-то не так. Но разве у нее был выбор? Без ее помощи клан будет обречен.

Однако Изабель понимала, что не только забота о судьбе своего клана привела ее сюда.

С малых лет она как тень следовала за своими старшими братьями, таскаясь за ними на охоту, наблюдая за их играми, за учебными сражениями на мечах. Хваталась за малейшую возможность поучаствовать, когда они звали к себе. И скрывалась, и подсматривала, если они гнали ее.

Большей частью братья не обращали на нее внимания.

Отчаянно стараясь быть наравне с ними, она делала все, чтобы они наконец заметили ее. Но что бы она ни вытворяла, какие чудеса храбрости ни показывала, ей не удавалось стать ближе ни к братьям, ни к отцу. К ней относились как к отверженной. Как к лишней. Как к никчемной и ненужной. Она вновь вспомнила знакомое чувство пустоты.

Ощущение собственной никчемности осталось в прошлом, но до сих пор ранило до боли. Детские слезы давным-давно высохли. И теперь она лишь изредка снисходила до того, чтобы пожалеть себя. В конце концов Изабель поняла, что полные боли воспоминания вовсе не являются воспоминаниями о том, что реально происходило. То были лишь остатки ее детских фантазий. Но она по-прежнему нуждалась в любви и уважении отца и братьев. Желание добиться этого и привело ее в Данвеган.

Впервые в жизни она потребовалась им. Без этого обручения дядя отказывался поддержать отца в его междоусобице с Маккензи из-за замка Строум, в котором прошло ее детство. Чтобы выжить, ее клану требовалась сила дяди. А дяде нужна была в качестве тайного оружия красивая женщина. Женщина, которая смогла бы завлечь Маклауда и проникнуть в секреты его клана. Узнав их, дядя рассчитывал навсегда покончить с Маклаудами и подкрепить свои требования на старинное право владеть островами. Слит поставил перед ней две задачи. Найти потайной ход в неприступный замок и выкрасть знамя Фей – их главную ценность и волшебный талисман. Если верить легендам, это был мистический источник их мощи, который уже два раза спас Маклаудов от полного разгрома.

Даже сейчас ее мутило, стоило только подумать о том, что осталось недосказанным, но подразумевалось само собой. Она должна будет использовать все способы, включая обольщение, чтобы получить то, что им требовалось. Как, интересно, удастся ей, не позволявшей мужчинам даже поцеловать себя, соблазнить гордого и неукротимого вождя горцев?

Сейчас, после встречи с ним, Изабель еще больше уверилась, что это безнадежное дело! Рори Маклауд был тверд, как каменная стена, и невосприимчив к таким слабостям, как эмоции.

В комнату вернулась Бесси.

– Они ждут тебя, девочка моя. – Служанка резко остановилась и прижала руку к груди в драматическом жесте. – Ах, Изабель, ты просто картинка. Такой красивой я тебя еще не видела. – Она промокнула глаза куском полотна. – О, как твоей матери захотелось бы увидеть тебя в такой день.

Душевное волнение охватило Изабель. К горлу подступил комок слез. Радость Бесси заставила еще острее почувствовать, что приходится обманывать ее. А упоминание о матери чуть ли не стало последней каплей. Она сделала глубокий вдох.

– Тогда лучше не заставлять их ждать еще дольше.

Выйдя в коридор, Изабель сделала первый шаг на пути, который вел с ее стороны только к предательству.

Рори встретил день с ясной головой, снова обретя контроль над запретными – и похотливыми – мечтаниями. Образ невесты преследовал его во снах, полных эротических фантазий о первой брачной ночи, которой не могло быть. Но он живо представлял себе эти картины с неверным мерцанием свечей, с шуршанием шелков. Она стояла перед ним, поднимала на него взгляд соблазнительных, зовущих глаз. Он не торопясь раздевал ее, гладил нежную атласную кожу, спускал с плеч тонкую ночную сорочку, испытывал танталовы муки, дюйм за дюймом открывая для себя ее девичью наготу. Сон был настолько жив и реален, что он проснулся возбужденным, дрожащим от необходимости разрядиться. Свою необычную реакцию на эту девушку он объяснил себе беспокойством, которое принес с собой Слит, находившийся в его доме, и ее необычной красотой.

Сегодня Рори был готов созерцать ее красоту. Он был готов восхищаться ею, как восхищаются предметом искусства, выставленным на обозрение. И только. Восхищение не предполагает интимной близости. Достаточно того, что она из Макдоналдов, а союз с ними противоречит интересам его клана. Ничего больше ему не требовалось знать.